All the Young Dudes

Что угодно для нашего Лунатика!

— Расскажи мне секрет? Какой-нибудь хороший.

Римус замер. Он поцеловал Сириуса в макушку:

— Я тоже без ума от тебя.

Мне нравилось держать тебя в секрете, хотел сказать Римус. Ради тебя я сохранил бы ещё тысячу секретов.

Если моим Патронусом окажется чёрный пёс, сказал он себе, мне придётся навсегда покинуть Хогвартс и никогда больше не показывать здесь своего лица.

Первым он увидел Сириуса, который крепко спал на стуле рядом с ним, сложив руки на груди, свесив голову на грудь и положив ноги на раму кровати. На прикроватном столике стояла тарелка с как минимум двадцатью карамельно-шоколадными печеньками.

— Вот что я тебе скажу, — сказал Сириус, всё такой же радостный после всего услышанного, — если я побегу обратно в Большой зал со всех ног, успею взять последнее печенье с карамелью и спрятать тебе на завтрак. Есть что-нибудь ещё, чем я могу помочь?

— Иногда ты такой кретин.

— Ага.

— Вообще-то, есть кое-что…

— Что угодно.

— Эм-м… можешь отправить это за меня? — Римус передал ему заклеенный конверт. Сириус взял его с недоумённым взглядом.

— Ты уверен?

— Нет. Но так будет правильно.

— Ладно. Я сделаю это прямо сейчас.

— Спасибо.

— Что угодно для нашего Луна…

Римус заткнул его поцелуем.

— Боже милостивый, — сказал портрет на стене напротив них. Это была очень строгая на вид ведьма, сидевшая на высоком деревянном стуле. — Я ещё никогда не слышала такой отвратительной речи.

— Ой, пошла ты, старая уродливая шлюха, — крикнул на неё Сириус, очень хорошо пародируя Римуса. Он снова посмотрел на Римуса и расплылся в улыбке.

— Мне объяснить тебе?! — взорвался он. — Блядь, ладно, давай по-твоему. Я объясняю тебе, что я готов лезть на грёбаные стены от нервов, от стресса и… это всё КОТы, и эта блядская луна, и моя мама, которая плачет, потому что я не могу прийти к ней завтра, потому что мой грёбаный отец не мог контролировать себя, и теперь я… И Марлин ревёт из-за своего брата, и это даже не моя, мать её, вина, но я всё равно чувствую себя чертовски виноватым, и школа почти закончилась, и где-то там идёт война, и этот матч по квиддичу, и этот большой розыгрыш, и у меня болит бедро, и я просто устал, и я очень, очень, ОЧЕНЬ хотел это печенье!

— Семь лет. Семь лет в этой школе. И я ни черта не выучил

И я мог думать только о том, как увести Лили куда-нибудь в безопасное место. Я думал, что я сделаю всё на свете, чтобы она была в безопасности.