Компромисс между жизнью и смертью. Сергей Довлатов в Таллине и другие встречи

— Неужели, Сережа, Вы со мной так никогда и не перейдете на «ты»?
— Нет, Лиля, это невозможно.
— Никогда?
— Никогда!
— Но почему же?!
— Чту, бля!

любовь, которую терзали ревность и унижение, вранье и непредсказуемость, любовь, которая исковеркала юность, обрекла на мучения, никогда не проходит окончательно, она всегда может вернуться и заявить о своих правах. И человек оказывается бессилен перед ней, как перед террористом-смертником.

«Вот вам не нравится мой рост, — ответил он, — а один знаменитый наш современник, Александр Кушнер, сказал мне недавно: если бы я, Сережа, был таким высоким и красивым, то все ваши беды мне казались бы игрушечными».

Приезжайте в Ленинград. Покажу адскую богему

мечтал о великом романе? Напиши его. Вряд ли тебе это удастся. Но сама попытка написать великий роман в моральном отношении равна великому роману

держались отрешенно и страстно, читали стихи, грозили кулаком милицейским окнам, хотели голодать и гибнуть

Только поэт по самой природе творческого дара может не заметить пожертвованной ему жизни, но никогда не забудет графики случайного жеста промелькнувшего человека, почему-то царапнувшего глазной хрусталик.

— Сережа, выслушайте меня! Вы большой талант, но умоляю, не печатайте! Сережа, там всё — сплошная ложь!
— Где? — Довлатов зарылся в бумаги.
— Не печатайте этот рифмованный поклеп, Сережа, — я не переживу! — Таня сделала попытку упасть перед Сергеем на колени.
— Таня, какой поклеп? — Довлатов подхватил ее и усадил на стул.
— Тот самый, Сережа, тот самый! «Таню я благодарю за подарок Танин». Вы благородный человек, поверьте, он обливает меня грязью из-за того, что я его бросила!
— Кто?
— Смульсон! Это ведь он вам сказал, что я его наградила триппером?!

Инесса заведовала отделом, в котором служил Довлатов. Там же работала несчастная, одинокая и глубоко пьющая Лариса, снимавшая с сыном комнатку в запущенной коммуналке. Инесса говорила: «Хорошо тебе, Лариса, не нужно думать ни о ремонте, ни о мебели, а мне, вообрази, опять придется обновлять кафель в городской квартире и в финской бане на даче!»

Спустя много лет Сергей Довлатов укорял меня:
— Лиля, горба у вас нет, точно нет, я вижу. Вы не хромаете, глаза не косят — это для поэта большая потеря. Ну хоть спивались бы вы, что ли, или шумно развратничали. Не оправдывайтесь. Что-то надо придумать. А пока вы живете в четырехкомнатной квартире, пьете по рюмочке дорогой коньяк и ходите на свидания с мужчинами в синих бостоновых костюмах — ничего не выйдет.