James S. A. Corey – Tiamat's Wrath (The Expance 8) / Джеймс Кори – Гнев Тиамат (Экспансия 8)

Перерастать семью непросто и в гораздо лучших обстоятельствах. А сейчас обстоятельства далеко не лучшие.

Бобби ждала в глубине ее памяти. Десятилетия воспоминаний и традиций, десятилетия, в которые они делили друг с другом и воздух, и воду, и действовали как единый организм, сделали Бобби частью Наоми. И Бобби в ее голове было что сказать.

Элви ждала вместе с остальными, наблюдая за человеком, который, пусть и недолго, но успел побыть королём-богом галактической империи. Сейчас она видела только потерянного мужчину. Она вспомнила, какой сильной личностью он казался в первую встречу, какое создавал ощущение присутствия чего-то жизненного и неотразимого. В линии подбородка угадывались черты Терезы. Как легко было забыть, что они тоже люди. Отец и дочь. С теми же сложными, глубокими отношениями, которыми руководствовались все человеческие существа с момента изобретения языка. Даже до этого, наверное.

Мимо прошли Белинда и Джона, окружённые скрытым, но заметным всем вокруг сиянием людей, наслаждающихся друг другом. Но у них впереди ещё часы, пока дойдёт до какой-то конкретики. Алекс помнил время, когда и сам утешал себя тем же. Они кивнули, и Алекс кивнул в ответ, сделав вид, что ни о чём не догадывается. Лёгкий роман на корабле, это скорее благо, если не вредит делу. Отношения Холдена и Наоми долгое время оставались негласным центром притяжения команды «Роси». Но они же стали причиной того, что с потерей Холдена всё развалилось на части.

Вот чем занимался Алекс. Пока Наоми запиралась сама от себя, он ушел с Бобби и сколотил новую команду, новую семью. И сделал это так естественно, что и сам не заметил. Поразительно.

– Ага. Если нам всем суждено умереть, думаю, это достойный путь. И всё же мне жаль, если нам суждено.

– Да уж... Умирать вообще хреново.

– А какой путь выбрала бы ты?

– Не знаю. Не задумывалась, – ответила Наоми, удивляясь тому, насколько важен для неё оказался этот аспект собственной смерти. – Всё равно, как это случится. Но есть вещи, которые я хочу успеть.

– Какие?

– Я хочу снова увидеть Джима. И Амоса. Хочу, чтобы война закончилась, и установился настоящий мир. И мне будет достаточно такого, где люди могут злиться и ненавидеть, но никому не придётся из-за этого умирать.

Наоми гикнула, громко, празднично, радостно. Алекс подхватил. Откинувшись в амортизаторе, она позволила себе почувствовать, что она наконец-то дома. Хотя бы на мгновение.

«Роси» устарел, и ему никогда уже не быть современным кораблём. Но, как старый инструмент, удобный и ухоженный, он стал чем-то большим, чем просто обшивкой, проводами, кабельными каналами, хранилищами и сенсорными массивами. Старая Рокку говорила, что после пятидесяти лет полетов корабль обретает душу. В молодости это казалось Наоми милым суеверием. Теперь же – очевидной истиной.

И о цели – основной хитрости их главной стратегии. Даже составляя отдельные шаги, важно знать, где и чем должен закончиться путь.

Наоми почувствовала укол старого, хорошо знакомого раздражения, и ощущение было странно-восхитительным. Если уж к Алексу начали возвращаться привычки «курицы-наседки», значит, ему лучше. Он не восстановился, и может, никогда не восстановится, но он определенно приходит в себя.

Наоми чувствовала, что погружается в ритм, о существовании которого не подозревала, зато узнала безошибочно. Нормальность. Жизнь, какой она должна быть, словно всё, что она делала раньше, каким бы правильным это не казалось, было лишь отклонением.