Русская канарейка. Трилогия в одном томе

Blanc sur rouge, rien ne bouge; rouge sur blanc, tout fout le camp», – а переводим так: «Белое после красного – все тихо, а красное после белого – все полетит вверх тормашками», то есть сблюем!

стоящие женщины, сынок, влюбляются не в деньги, не в красоту и даже не в ум, а в талант, который их завораживает, как дудка крысолова

И сливочным блеском сияла клавиатура, и черным плавником огромной акулы вздымалась поднятая крышка концертного рояля.

Та еще лакировщица действительности была

чистят, расправляют книжкой, запихивают фарш, обваливают в яйце и сухарях, и…

Апорт называли символом Алма-Аты: яблоко весило чуть не килограмм. Гигантские, круглые пахучие плоды, красно-полосатые от малинового до бордового, с зеленоватой кисло-сладкой сердцевиной – они до февраля могли храниться просто в серванте

Но самым интригующим во внешности были две пары бровей: одни родные, жиденькие, разрушенные безжалостной природой, другие – домиком над ними, нарисованные густой сурьмой. Эта запасная пара бровей почему-то пугала – словно грозный посланец явился. Но от кого? И – к кому?

Но судя по тем грошам, что приносил мальчик после нескольких часов беготни, бог тоже был изрядным лохом.

Ингелэ манс… Этих баб никто никогда не поймет

сорок лет – это ж какая даль незаглядная! Это ж коммунизм давно будет, не то что – яблоки.