Пояс отчуждения

Неведение — один из самых изощрённых видов пытки.

Больше телевизор смотри. Там и про боинг расскажут, который якобы военные сбили.

По сути, Пояс состоял из хлама, а по ведомостям – из аккуратно подогнанных друг к другу кирпичей и цемента, которые производили на заводах.

Синяя чума оказалась болезнью весьма заразной и агрессивной. Инфицированный человек уже на следующий день обнаруживал первые признаки заражения – его кожа начинала отливать голубым цветом, а белки глаз наливались кровью. На второй день появлялись язвы во рту и больной лишался возможности есть. Потом начинался кашель, а на теле оставались синяки после малейшего прикосновения. А как только кожа начинала вздуваться, было ясно, что жить человеку оставалось считанные часы. Как правило, больной погибал, захлебнувшись кровью из прорвавшихся во рту язв, но чаще это случалось от удушья.

«Нерушимая Преграда», названная в честь Нерушимого Генерала. Смешно. В народе её прозвали Поясом Отчуждения быстрее, чем успели высохнуть чернила на приказе о сооружении этого чудовища.

На деле же тест, как пояснил позже Артур, представлял собой весьма простую и пугающую процедуру – всем новобранцам, которым ввели ревинтол, наносили тяжёлые раны и потом просто наблюдали за скоростью, с которой они затягиваются. Для военных была важна скорость – чем быстрее солдат справлялся с ранением, тем быстрее он возвращался в строй.

«ПИРАМИДА – ЭТО НАДЕЖДА. „ТРЕАНГУЛ“ – ЭТО СИЛА. СТЕНА – ЭТО МИР»

– А разве по-настоящему сильным человеком может считаться тот, кто оставил кого-то умирать и пошёл к вершине вместо того, чтобы переступить через свою гордыню и потащить на себе своего друга вниз? – Ашантима озвучила мысль, которая вертелась на языке у Айлы. – Разве восхождение на гору спасёт кого-то от голода или войны? Это всего лишь поединок между человеческим тщеславием и горой.

Поэтому генерал Адлер и принял решение окружить город Стеной сроком на век. Жизнь человека коротка, и этого времени вполне хватит, чтобы умер последний носитель вируса. Да, это жёсткая мера, но у него не было выбора.

сто лет карантина – это жизнь целого поколения