Назови меня своим именем

Все, что мне надо было сделать: найти источник радости внутри себя самого и не надеяться на других в следующий раз

— Я должен тебе кое-что рассказать об этих плавках, — я закрыл дверцу шкафа.

— Что рассказать?

— Я расскажу в поезде… — но я не сдержался и все-таки выпалил все немедленно. — Просто пообещай, что ты позволишь мне их оставить, когда уедешь.

— Это все?

— Ну, носи их весь день сегодня… и не плавай в них.

— Больное извращение.

— Больное и очень, очень грустное извращение.

— Никогда тебя таким не видел.

— Еще я хочу «Парус». И эспадрильи. И солнечные очки. И тебя.

Я в опаленный лик взглянул пытливо,

Когда рукой он взялся за кайму,

И темный образ явственно и живо

Себя открыл рассудку моему;

Склонясь к лицу, где пламень выжег пятна:

«Вы, сэр Брунетто?» — молвил я ему.

Мы были, понял я в итоге, двумя самыми застенчивыми людьми на целом свете.

Я впервые поцеловал его с чувством, а не только с желанием.

Кто бы ни сказал, что душа и тело встречаются в шишковидной железе, был глупцом. Они встречаются в заднице, придурок.

хочу узнать, как ты чувствуешь, хочу узнать тебя и через тебя узнать себя

Помедлив, я забрался на кровать и сел лицом к нему, тоже скрестив ноги, как будто это было негласное правило для мужчин, встретившихся в полночь.

В тот момент на берме Моне я лишь не учел, что, растворившись в нем, я уже был не в силах его когда-либо забыть.

«Что лучше: сказать или умереть?»