Бабушка с ободряющей улыбкой протянула мне кубок. Я вытащила из него клочок бумаги и развернула. В записке стояли дата и место. Я должна была отправиться туда без посторонней помощи, и теперь это не составляло для меня никаких трудностей, тем более что дата находилась в прошлом всего несколькими днями ранее. Я удивленно взглянула на бабушку. Та заговорщически кивнула мне. Все это представлялось мне куда более сложным. Я сосредоточилась, и, как только нужная нить времени высветилась среди других, последовала за ней. Мы приземлились на другом пляже. Я бывала здесь раньше, с родителями и братьями. Дом тети я узнала сразу. Он стоял прямо на набережной. Невысокая стена ограждала сад, раскинувшийся перед домом, а у железных ворот красовался куст белых роз, цветы которых уже почти увяли. Зачем бабушка отправила меня сюда? За спиной пронесся легкий ветерок. Я обернулась и увидела, что бабуля стоит за моей спиной. Я не стала бы утверждать с совершенной уверенностью, но полагала, что она прямо сейчас нарушала правила, предписанные Кодексом. Хотя, очень возможно, что после ухода Селины некоторые из них утратили свою силу. Бабушка, улыбнувшись, движением головы указала влево, и я увидела их. Я узнала их сразу же, потому что эти двое были похожи на нашего отца. Оба унаследовали его светлые волосы и черты лица. Адаму было уже почти четырнадцать лет, и он выглядел слегка угрюмым, а Эндрю только исполнилось тринадцать, и мальчик что-то говорил своему брату. При этом он возбужденно жестикулировал. Должно быть, они только что вернулись из школы, потому что на обоих все еще была надета школьная форма. Я обхватила себя руками, сдерживая слезы. Мои младшие братья выросли. Я так скучала по ним.
– Можно мне подойти к ним? – спросила я бабушку, которая смотрела на своих внуков ласковым взглядом, полным любви. – Узнают ли они меня?
– Конечно узнают. Я каждый месяц писала им и присылала твои фотографии. У Адама сегодня день рождения, и я обещала им, что мы придем.
– Ты – что? – Она общалась с ними все эти годы и скрывала это от меня? – У меня нет подарка, – вместо того чтобы упрекать ее, напомнила я.
– Ты – подарок, – тихо сказала бабушка. – Иди. Теперь опасность им больше не грозит.