Насилие и социальные порядки

"Насилие и социальные порядки" Дугласа Норта как оказалось хорошо дополняет "Почему одни страны богатые, а другие бедные" Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона (сам Норт периодически ссылается на другие труды этих двоих).

Та же идея существования двойного баланса: "открытый доступ и вход в организации в экономике поддерживают открытый доступ в политике, а открытый доступ и вход в политике поддерживают открытый доступ в экономике. Открытый доступ в экономике порождает множество разнообразных организаций, которые выступают основными действующими лицами в процессе созидательного разрушения. Это создает основу для гражданского общества со многими группами, способными стать политически активными, когда их интересы находятся под угрозой".

Тот же тезис о том, что "перенесение институтов открытого доступа в естественные государства само по себе не может привести к политическому и экономическому развитию. Если эти институты навязываются обществу под международным или внутренним давлением и если при этом они не соответствуют существующим представлениям об экономических, политических, социальных и культурных системах, то новые институты почти наверняка будут работать куда хуже тех институтов, которые они замещают".

Самый очевидный пример - это конечно же “демократические выборы” в авторитарных постсоветских странах (Россия, Беларусь). В Украине он, кстати, отлично демонстрируется на последнем примере реформы Государственной службы (назначение в некоторых министерствах "смотрящих", вместо независимых госсекретарей), на примере НАПК и список, к сожалению, можно продолжать.

Если у в "Почему одни страны богатые..." про причины богатства и бедности, то у Норта - это больше про деление государств на естественные ("Месопотамия III тысячелетия до н. э., Британия при Тюдорах и современная Россия при Путине") и открытого типа (Великобритания, США, Франция) и о том как и почему государства первого типа, начинают или не начинают трансформацию в государства второго типа.

“События, приведшие к этим изменениям, заняли несколько веков, в течение которых страны развивали институты, убеждения и организации, которые могли обеспечить переход”, - этот тезис, кстати, хорошо показан на примере постепенного многовекового усложнение земельного права в Англии.

Тут, кстати, тоже интересно. Какой именно временной отрезок нужно брать за точку отсчета начала изменений для Украины? 1919 или 1991? С одной стороны - после того как перестала существовать УССР и появилась Украина и вроде как появилась другая страна с другими политическими, идеологическими и социальными институтами.

С другой стороны, в этой новой другой стране по прежнему не отменены какие-то регулятивные нормы, законы и акты, которые были скопированы, в лучшем случае с примитивным адаптированием, из законов, актов и норм УССР.

Те же абсурдные ГОСТы, разработанные и принятые в годы махровой советщины, спокойно действовали 24 года независимости и начали отменяться только с подачи волевой бороды Макса Нефьодова только в этом году.

Что уж говорить о мышлении большей части населения, которое живет еще старыми политическими, идеологическими и социальными институтами, согласно которым, отмена тех же ГОСТов - это страшное преступление, караемое обезглавливанием, потому что “там же не глупые люди это все разрабатывали”.

У Норта еще много о том, что в естественных государствах члены коалиции, которые у власти, получает доступ к ренте, ради которой они к этой власти и стремятся. И о том, что одно из отличий государств открытого доступа от естественных государств - это безличные социальные взаимоотношения.

"Неспособность большинства обществ осуществить этот переход (от естественных г-в к открытым) — даже когда путь к открытому доступу открыт для них историческим опытом других обществ — говорит о том, что проблема лежит глубже, чем желание элит поделиться своей властью", - цитата, которая вообще хорошо ложится на Украину, которая, вроде как, осуществляет этот переход и объясняет очевидное, что проблема в нежелании элит расставаться с рентой и вялом желании общества обезличивать социальные взаимоотношения ("населення хоче дві речі: щоб не було корупції і щоб кум міг повирішувати якщо, раптом що").

Меня эта тема с не обезличенными социальными взаимоотношениями заинтересовала вот в каком ключе. Нужны же они ради выгоды. От мелкой, вроде, справка, получение которой требует месяц, выдается в течении 10 минут за взятку, и до крупной, вроде налета силовиков на условную компанию с обещанием отстать только за выплату условной суммы денег.

Обезличивание предполагает, что законодательство и нормативка будут настроены таким образом, что справка будет сразу выдаваться за 10 минут без взятки, а у силовиков отбираются все возможности докапываться до любой компании на ровном месте.

И забавно, что чтобы прийти к этому обезличиванию, заинтересованным в государстве открытого типа гражданам и общественным организациям по хорошему необходимо отказываться от обезличенных социальный взаимоотношений с той лишь разницей, что они должны и вынуждены защищать тех, к кому докопались "собиратели ренты" или создать хорошие условия для тех, кто хочет создать на территории Украины инновационный бизнес, но не делает этого из-за излишнего регулирования и опасения чрезмерного внимания со стороны силовых ведомств.

Одно плохо: "исторически переход происходит за относительно короткий период времени, обычно около 50 лет. Великобритания, Франция и США, по всей видимости, оказались на пороге в конце XVIII в. и осуществили переход к открытому доступу между 1800 и 1850 гг. или, в случае Франции, к 1880 г. Хотя они и не завершили переход полностью, опыт Южной Кореи и Тайваня, по-видимому, согласуется с европейским и занимает приблизительно 50 лет".

Вот эти 50 лет, которые называют "относительно короткий период" для нас очень затяжной, и должен быть сокращен в 10 раз, но куда там.