Король без развлечений

пасайтесь истины, — якобы сказал он, — она одинаково верна для всех». (Для того, чтобы сказать такое, вовсе не обязательно было ходить в школу до двадцати лет.) Кстати, после такой остроты Ланглуа рассмеялся. Не много же ему надо было, чтобы рассмеяться, не правда ли?

Никогда мы не охватываем события и людей полностью. Если бы мы видели только высокомерие и немногословие Ланглуа, о нем могло бы сохраниться достаточно отрицательное впечатление. Но ведь все остальное, если вдуматься, было до того симпатично! Прав был Ланглуа, когда ругал нас. И Ансельмия и всё прочее, вся эта невеселая история, — ведь и с нами это вполне могло бы случиться!

Деревья интересовали его лишь как стволы, расположенные так, чтобы они могли укрыть его, чтобы они более или менее разумно выстраивались позади незнакомца и позволяли продолжать погоню. (Потом он скажет, сколько было открытых и потаенных мест в ложбине, сколько там было ям и склонов и как все эти укрытия и открытые места помогали или мешали его продвижению: в каких-то зарослях леса он мог позволить себе бежать бегом; какие-то поляны приходилось обходить, скрываясь за деревьями; где-то надо было подолгу ждать, прежде чем выйти из укрытия; а тем временем он с удивлением понимал подсказки, исходившие от снега, от тишины, от темных ветвей и даже от слабого запаха сырой коры, понимал странные наставления, которые нужно было тут же расшифровать, чтобы немедленно ими воспользоваться.)