Николай Кукушкин

Хомский совершенно прав: у представителей вида Homo sapiens есть врожденная способность к языкам. Но эта способность — просто особая форма общей способности мозга млекопитающего усваивать фрактальные свойства реальности

"Я"-жизнь — это жизнь материи, а "мы"-жизнь — это жизнь информации.

С появлением слов состояние мозга перестало быть просто его конфигурацией, оно стало инструкцией для других мозгов. Если гены — это то, что на самом деле живет, то слова — это альтернативная форма жизни

Жидкости, омывающие наши клетки, от крови до межклеточного вещества, богаты натрием, как морская вода

Жидкости, омывающие наши клетки, от крови до межклеточного вещества, богаты натрием, как морская вода. Цитоплазма же любой клетки, от бактериальной до человеческой, преимущественно "калиевая".

Разница между ними в том, что Таргариены практиковали инцест ради своего рода, а Ланнистеры — ради себя.
Для кого мы делаем то, что мы делаем? Что заставляет нас жить, двигаться, совершать поступки?
Бактерия, например, движима своими генами, то есть историей своих предков, как Таргариены. Эти гены, несущие в себе память о всех перипетиях своей эволюционной траектории, создают бактерию, как средство своего выживания, поэтому она не может не следовать их интересам. В интересах генов — чтобы бактерия двигалась и размножалась. Бактерия — это копия своих предков, поэтому с редкими, случайными исключениями она поступает во всем точно так же, как они[10]. Бактерия живет ради своего рода по определению.

У бактерий нет других мотиваций, кроме генетических. Для бактерии нет смысла в вопросе, делает ли она что-то для себя или для своего рода — это для нее одно и то же. Но человек может идти против генов, против прошлого, против воли собственной семьи.
Откуда в нас это свободолюбие?
Ошибки Ланнистеров

Чтобы понять, в чем проблема близкородственных браков, нужно знать одну ключевую деталь нашего устройства. Мы состоим из диплоидных клеток. Это означает, что в каждой клетке нашего организма по две штуки каждой из хромосом, а значит, по две штуки каждого гена. Но эти две штуки — не просто копии. Парные, или гомологичные, хромосомы — два независимых архива, заполненных разными версиями, или аллелями, одних и тех же генов. Один из архивов достается нам от отца, другой — от матери.

Инцест как бы концентрирует загрязнения, растворенные в стакане генетической воды, отчего они выпадают в осадок, а вода становится чище4.

Потому что XO — это генотип яйцеклетки, к которой ничего не добавили. Непорочный половой набор. То, что из него развивается, — это как бы пол по умолчанию. У человека он женский, а переход на мужской план развития вызывается присутствием Y-хромосомы.

В этом на самом деле и заключается единственное определяющее отличие мужского пола от женского. Мужчина — это пол с маленькой гаметой, а женский — с большой. Это может показаться тривиальным отличием, но на нем зиждется весь инь-ян межполовых отношений.