Алла Горбунова

Все умирают детьми, особенно старики.

Это звучит странно, но надо принять ад. Перестаньте с ним бороться, ненавидеть его, надеяться на избавление. Примите ад и не теряйте себя. Любите себя. Примите сковороду, на которой вас поджаривают, и знайте, что сковорода ничуть не обесценила всё прекрасное и святое, что у вас было и что у вас никто не отнимет.

Меня постоянно пугали маньяками, незнакомцами в машинах, которые затаскивают туда девочек, не разрешали одной заходить в парадную; мне тыкали в нос золотыми и серебряными медалями предков, красными дипломами и учеными степенями. Предполагалось, что есть некий «путь» человека: школа, институт, возможно, аспирантура, обзавдение семьей, рождение ребенка, работа в коллективе, на которую нужно ходить каждый день, кроме выходных и отпуска и, наконец, пенсия, ну а там и помирать пора.

несущее веселую относительность в вечном обновлении этого мира, его разрушении и возрождении. И все эти веселые, счастливые люди вокруг тоже находились в этом становящемся мире, они тоже были незавершенны и тоже, умир

прощения и сострадания, нежности и хрупкости всего живого, ласки и простой радости, милосердия и принятия. Нужно было научиться прощать: простить тело, которое не было ни в чем виновато, простить плотскую любовь за то, что в ней есть семя зла. Простить себя — неизвестно за что — и перестать наказывать снова и снова. Рядом неслышно плакала София: ей было стыдно и грустно, что она привела сюда свою подругу.
Утром Настя ушла из ин

Есть только детство и смерть. Их и надо нести в себе всю жизнь.

Никаких больше настольных елочных карликов с приклеенной мишурой! Никаких чужих елок, дачных елок, приемных елок, прекрасных, но недоступных витринных елок

Смысл бытия открывается в термоядерном пожаре. Вещи исполнены, когда они разрушены

если люди то мёртвые, живые только деревья
среди вереска и камней
и колодцев в земле
близость к деревьям и к мёртвым
есть ещё птицы и звери
и подземные реки
есть ещё дети с глазами колодцев в земле
и старухи покрывшиеся древесной корой
нищие которым птицы приносят хлеб
но отчего я не вижу тебя
.........
я ребёнок и зверь и мертвец что подходит к тебе
вслепую нащупывая экран
между тобой и темнотой лесов
не-человеческая моя любовь
наполняет кофейню водою подземных рек
затопляет кровью из тобой нанесённых ран
звери и птицы приходят тебя спросить
как ты мог и дети с глазами колодцев в земле
поют о стране которую мы не спасли
сотворённой для нас и старухи в древесной коре
поют о предательстве и убийстве любви
нищие протягивают тебе принесённый птицами хлеб
это хлеб той земли которой теперь уже нет
это свет её принадлежащий нам
это сладчайшая из заповедей блаженств
но эту песнь этот хлеб и распавшийся свет
и теченье подземных рек и венозную кровь
и вопрос на который ты не даёшь ответ
ты не слышишь не видишь

листва одуванчиков страны лестригонов
снежное напыление скал лёгкая эта зима
кипарисовая аллея можжевеловый бриз
2
что-то что было прежде того как
на глазном дне перевернулись горы и море
как гроза или тисовый лес
саркофаг или оберег
3
орех-паровоз, фонарь-огурец, чайник-башмак —
меня окружают удивительные вещи
звездаи сердце сердце и звезда
переводится это так: meine lieben Kinder
я принёс вам что-то... что-то небесное...
[моё горящее сердце]