Сергей Лапшин

Гвардейцы — высокое звание, не отступают гвардейцы, не сдаются, и нет для них невыполнимых заданий. Прикажет партия, народ, и сделают гвардейцы.

Об этом прошу вас не я и даже не товарищ Сталин. Об этом просят вас люди. И отказать им, подвести их вы не смеете.

Сложно сражаться, строить планы, поддерживать дисциплину, если у тебя самого нет уверенности в завтрашнем дне

А слухи к делу не пришьешь. Домыслами фактов не заменишь.

Вы знаете принцип муравейника, мой мальчик? Никому не интересно, сколько муравьев-рабочих будет потеряно во имя высшей цели. Никто не будет их считать. Есть цель и средства ее достижения. Очень точная аналогия. Так вот, если мы, люди, можем выбрать сотню путей достижения этой цели, то русские в силу своей ограниченности… замечу, ограниченности не столь природной, сколь вызванной коммунизмом, имеют не сотню, а два-три пути. И они очень затратные, трудоемкие, архаичные. Но! Никого не интересует затратность этих путей, если они ведут к цели. Вот вам и разница между нами.

юности свойственен идеализм.

Самолет, танк, да любая машина, созданная для войны, управляется человеком, а значит, другой человек может победить. Имеет шансы.

Война — это потери, мой мальчик. Это кровь и боль. Такова сама суть войны, и железный, выкованный, обожженный в боях характер — итог ее!

Ланге четко разделял себя, свое окружение, людей, которым он доверял, и ту серую массу, которой необходим был образ врага, которую нужно было отвлечь, направить на созидание большой и общей цели вместо деструкции собственного общества. И странно было сейчас сознавать, что тот, кого действительно почитал лейтенант, с кем советовался при принятии ответственных решений, кому доверял свои мысли, всего лишь слепой подражатель общей и официальной пропаганды.

Клетки зверинца в вашем городе давно открыты.

Да, я фашист. Но когда я уничтожаю зверя, я сохраняю жизнь кому-то из вас.