Алоиз Ригль

В обоих случаях, говорим ли мы о памятниках, «задуманных» как памятники, или о памятниках, «не задуманных» как памятники, речь идет о ценности памяти, и поэтому и там и здесь мы говорим о «памятниках»; кроме того, в обоих случаях нас интересует произведение в его первоначальном, неискаженном виде, то есть таком, в каком оно вышло из рук своего создателя, которое мы хотим созерцать или же восстановить мысленно, в слове или образе; но в первом случае ценность памяти навязывается нам другими (прежними создателями), а в последнем она определяется нами самостоятельно.

интерес, который нам, современным людям, внушают произведения, оставленные ушедшими поколениями, вовсе не исчерпывается «исторической ценностью». Например, существует руина некой крепости. Ее обрушившиеся стены почти не дают возможности представить себе ее форму, технику исполнения, расположение помещений и прочее и таким образом получить эстетическое впечатление или же удовлетворить любознательность в области культуры и истории. С другой стороны, об этой руине не осталось никаких письменных свидетельств. Таким образом, очевидный интерес, который у нас, современников, тем не менее вызывает эта полуразрушенная крепость, не может быть приписан ее исторической ценности.

мы рассматриваем произведение в качестве памятника также и с этой точки зрения, а именно как «памятник, не задуманный как таковой»; но ценность памяти здесь связана не с произведением в его первоначальном состоянии, а с представлением о времени, прошедшем с его появления, которое ощутимо проявляется в следах старины.