Натан Дубовицкий

— Удивительный больной, — сказала она, обращаясь к медперсоналу. — Он готов быть кем угодно, только не собой. С этим пора кончать.
И продолжила, уже в адрес Виктора Олеговича:
— Виктор Олегович, вы — Виктор Олегович. И никто больше. И на этом основании я вас категорически выписываю.
Выписанный Виктор Олегович побрёл по улице так уныло, что гулявший вокруг неведомый лимитчик решил из сострадания угостить его пивом.

Чай пился по-деревенски шумно, с чавканьем, бульканьем и причмокиванием. Сигареты после каждой затяжки надрывали поэта патетическим кашлем. Только водка усваивалась тихо, торжественно и благополучно.

Безумие Виктора Олеговича было обнадёживающим. Для начала ему стало понятно, что он Бертольд Шварц. Он тут же изобрёл порох и взорвал свое рабочее место