Эрик Райнерт

Книга атакует бездеятельный, оптимистичный детерминизм, слепо доверяющий внешним силам-провидению, вере, богам или рынкам

гармония не является естественным состоянием общества

Жертвами перемен стали дальние страны и расы, лишенные политической власти; в США политики зорко следили за тем, чтобы ни одна теория, идущая против интересов их страны, не претворялась в жизнь. Прагматизм царствовал «дома», а высокая теория — за границей.

Добавив к этому общее незнание истории, мы получим явление, которое Торстейн Веблен называл порчей инстинктов:

есплодие земли делает людей изобретательными, воздержанными, закаленными в труде, мужественными, способными к войне; ведь они должны сами добывать себе то, в чем им отказывает почва»[157].

Как взрослый человек давно забыл, с каким трудом он выучился говорить, так и народы, государства которых уже достигли зрелости, забывают, чего им стоило вырваться из тисков примитивного брутального дикарства»[1

Пол Кругман был прав, когда утверждал, что в определенные исторические периоды все прежние знания забываются и в мире воцаряется невежество

Смена парадигмы имеет громадное значение, потому что с ней меняется универсальная технология, на которой основано производство; пример — появление парового двигателя или компьютера.

Очень редко по-настоящему крупные инновационные волны прокатываются по обществу и нарушают однородность технологического развития — создают технологические прорывы. В начале 1980-х годов Карлота Перес и Кристофер Фримен назвали такие волны сменой технико-экономической парадигмы

Смена базовой технологии, как правило, влечет изменение цепочек увеличения стоимости почти во всех отраслях промышленности, как это произошло с появлением парового двигателя и компьютера.