богоматерь

Человек гибнет не от рук того, кого ненавидит.

Человек гибнет от рук того, кого любит он.

Я буду тебя трахать, трахать и трахать, пока ты не сдохнешь, шлюха

Моя сука. Ты моя сука. Никто и никогда не получит тебя. Ты будешь лишь моим. Будешь скакать на моем члене, как та грязная блядь. Ты пропитаешься мной,

— Ты, ублюдок! — закричал Тэхен. — Это из-за тебя мне теперь никогда не вернуться в мою семью! Из-за тебя, сука, из-за тебя! Зачем, зачем ты только появился в моей жизни? Лучше бы ты сдох, лучше бы Минджэ убил тебя, — плачет он, дергаясь, пытаясь вырваться из железной хватки. — А теперь ты хочешь выкинуть меня, как какой-то мусор? Словно ты не несешь ответственность за то, что ты сделал?! Будь ты проклят! Гори в аду, мразь, — Тэхен обмякает в чужих руках, больше не стесняясь своих слез, что срываются с ресниц. Беспомощный крик застревает где-то в горле — он жадно дышит, глотая ртом воздух и роняя голову. Соленые слезы спадали с его подбородка на пол, с громким стуком разбиваясь о звенящую тишину. — Просто умри, умри, умри…

я тебя не дам в обиду, я тебя обижу сам.

Все равно моим будешь, —

— Мой звереныш, — тихо прошептал Чонгук ему на ухо.

— Мой господин, — так же тихо ответил Тэхен, носом утыкаясь в его шею.

Любовь — она как яд, хуже наркотика по венам-артериям расползается и убивает медленно, всего тебя превращая в раба своего, на поводок сажая.

Моя душа, — хрипит Чонгук, трясущимися руками по его спине водя, черты острые оглаживая. — Моя луна. Господи, блядь, я не успел. Не успел тебя спасти. Господи… — судорожно шепчет Чонгук, от Тэхена отстраняясь, лицо его нежное, хрупкое оглаживая.

— Я люблю тебя, — плачет Тэхен, цепляясь пальцами дрожащими за него, словно боится, что тот пропадет, исчезнет, что Тэхен потеряет его.

Чонгук его сжимает в своих объятиях так, что кости хрустят, а Тэхен плачет. Он себя ненавидит, он Чонгука любит. А у альфы сердце на части рвется с треском. Они друг другу как воздух необходимы, незаменимы, друг от друга неотделимы. Они — целое, единое, точно океан неделим с волнами, с солью в нем растворимой. И никакой океан со слезами тэхеновыми не сравнится, никакое цунами с любовью чонгуковой не встанет на ступень одну. Чонгук рвано в его волосы пепельные, кровью испачканные, дышит, а Тэхен жмется к нему, трясется, листочек осиновый.

Чон ради него брата своего убил. Чонгук ради него полмира убьет, только бы его мальчик хрупкий, его сокровище бесценное в безопасности было.

Это черта, грань, конец. Чонгук его любит так, что сам умереть готов.