Энтони Бивор

солдат, приехавший домой на побывку с Восточного фронта, сказал знакомой: «Если нас заставят заплатить хотя бы за четверть того, что мы натворили в России и Польше, нам придется страдать до конца жизни, и эти страдания будут заслуженными»

На советских железнодорожников легла колоссальная нагрузка – по полотну ежедневно проходило 1300 вагонов. Они перевозили личный состав, технику, вооружение и снаряжение для трех фронтов. Путаница и недоразумения были неизбежны. Как-то раз две дивизии провели в теплушках – товарных вагонах с печками, приспособленных для перевозки людей, – на запасной ветке в Узбекистане почти два с половиной месяца. О них просто забыли.

Поддержанию боевого духа в частях отнюдь не способствовало полное безразличие к судьбе простого солдата со стороны командования. Одержимость мерами секретности была такой, что бойцам, напрямую задействованным в операции «Уран», сообщили об этом только через пять дней после того, как она уже началась. На первый взгляд самым поразительным аспектом этого периода триумфа является число дезертировавших из Красной армии – советские солдаты продолжали перебегать к окруженным немцам, то есть добровольно отправлялись в ловушку. Этот парадокс можно объяснить только полной неосведомленностью о ситуации и неверием командованию.

В руки британцев попало еще 25 тыс. военнопленных, 208 орудий, 87 бронетранспортеров и 14 проституток итальянской армии, которых отправили в монастырь в Александрии, где они были вынуждены томиться до самого окончания войны.

Еще до Мюнхенского соглашения 1938 г. Рузвельт отдавал себе отчет в том, какая угроза исходит от нацистской Германии. Предвидя важность военной авиации в будущей войне, он вскоре дал ход государственной программе, которая позволяла производить 15 тыс. самолетов в год для ВВС США. На совещании по этому вопросу присутствовал помощник начальника штаба сухопутных войск генерал Джордж Маршалл. Он, высказав свое одобрение плана по производству такого невероятного количества самолетов, одновременно с этим привлек внимание президента к тому факту, что необходимо увеличить до смешного малочисленные сухопутные войска США. Насчитывая в своих рядах чуть более 200 тыс. солдат и офицеров, они имели только девять дивизий неполного состава, что составляло лишь одну десятую тогдашней немецкой армии. На Рузвельта это произвело должное впечатление. Меньше чем через год он поддержал назначение Маршалла на должность начальника штаба сухопутных войск США. Это назначение состоялось в тот день, когда немецкая армия вторглась в Польшу.

Маршалл был педантом, человеком очень целеустремленным и великолепным организатором. Под его руководством сухопутные силы США в ходе войны выросли с 200 тыс. до 8 млн человек. Он всегда говорил Рузвельту то, что думал, и никогда не поддавался обаянию президента. Его самой большой проблемой было то, что Рузвельт часто не ставил его в известность о тех переговорах, которые проводил, и решениях, которые президент принимал с другими людьми, особенно с Уинстоном Черчиллем.

В березовых рощах и ельниках, скрывавших автопарк немецких частей, палатки штабов и частей связи, а также боевые части вермахта, офицеры давали последние инструкции своим солдатам. Многие уверяли, что разгром Красной Армии займет всего три-четыре недели.

Около 8 тыс. человек летного состава бомбардировочной авиации погибли во время катастроф в тренировочных вылетах; это примерно седьмая часть общих потерь.

В Палате общин Черчилль приветствовал закон о ленд-лизе как «самый бескорыстный акт в истории всех стран и народов». Но в приватных беседах члены британского правительства потрясенно обсуждали жесткость условий, которые необходимо было выполнить для получения ленд-лиза. Американцы потребовали провести аудит всех британских активов и заявили, что не предоставят никаких субсидий до тех пор, пока не будут использованы все британские резервы конвертируемой валюты и золота. Корабль ВМС США отправился в Кейптаун, чтобы забрать последнее британское золото, которое там хранилось. Английские компании в США, в первую очередь такие гиганты, как «Куртолдс», «Шелл» и «Левер», были проданы по бросовым ценам, а затем перепроданы американцами с огромной прибылью. Черчилль великодушно отнес все это на счет возникшей у Рузвельта необходимости обойти критиков ленд-лиза в США, многие из которых вспоминали о дефолте Англии и Франции по долгам времен Первой мировой войны. Англичане в целом недооценивали тот факт, что многие американцы их недолюбливают, считая их империалистами, снобами и специалистами по тому, как заставить других воевать за себя.

4 мая 1941 г. Гитлер, рядом с которым стояли его заместитель Рудольф Гесс и рейхсмаршал Геринг, обратился с речью к рейхстагу. Он заявил, что национал-социалистическое государство «просуществует тысячу лет». Через шесть дней Гесс, не предупредив никого, поднялся в воздух на истребителе Me-110. При лунном свете он долетел до Шотландии и спрыгнул с парашютом, сломав во время приземления лодыжку. Астрологи убедили его, что он сможет заключить с англичанами мир. Гесс, хотя и страдал легким душевным расстройством, все же, подобно Риббентропу, предчувствовал, что вторжение в Советский Союз может обернуться для Германии катастрофой. Впрочем, его мирная миссия, которую он сам на себя взял, оказалась обречена на бесславный провал.

В ночь на 20 июня Верховное главное командование вермахта передало в войска кодовое слово «Дортмунд». В журнале OKW была сделана следующая запись: «Таким образом, начало наступления окончательно назначено на 22 июня. Приказ передан всем группам армий». Гитлер находился в приподнятом настроении в ожидании этого великого момента, уже готовый отправиться в свою новую ставку под Растенбургом, получившую кодовое название Wolfsschanze («Волчье логово»). Он был абсолютно уверен в том, что Красная Армия и вся советская система развалится после первого же удара. «Нам необходимо только выбить дверь, и все это прогнившее здание рухнет», – говорил он своим генералам.