брикся

А ты платок надень, в отречении походи пару месяцев, грехи отмолишь

— Как? — Захаровой думать тяжело, она только смотреть может, тихо всхлипывая на пару с Лисой.

— Больно, — говорит та, заходясь в новой истерике.

Ничего святого в вашей «Армии Спасения» нет, Лиса, кроме тебя.

— Грешная? — все молчат, наблюдая за Кристиной.

— Грешная, очень, — Захарова буквально хочет смеяться, но сдерживается изо всех сил, — Раскаяться хочу.

— Я обязательно помолюсь за свой душевный покой, — говорит Лиза растерянно, смотря прямо в глаза, — и заварю тебе ромашку, — а потом шёпотом, наклоняясь ближе, злостно шипит, — дьяволица.

она лишь пластилин в руках омерзительных, в крепких объятиях сумасшедших людей, во главе которых педофил стоит.

Покурим? — хмыкает, доставая пачку, а девчонка аж глаза закатывает.

— Господи, помилуй душу её грешную

начинает та, пододвигая к Кристине стул и грубо укладывая на него её ладони, а потом бьёт несильно по запястью крестом, будто пример показывая

Бей, — игриво произносит, смотря прямо в глаза, без доли сожаления.

Она стонет, не желая сдаваться. Чтобы довести девчонку и чтобы доказать себе, что это всё точно не шутка Всевышнего. Просто потому, что это её характер.