Мария Людковская

По доброй воле он бы и носа из дома не высунул, да делать было нечего — кончилась водка.

Ноябрь — такое время, когда муми-тролли впадают в спячку (и вообще-то, это очень разумно, если вы не в восторге от холода и темноты). Муми-тролль прикрыл дверь и тихонько поднялся к маме.

— Мы уже всюду побывали. Ни одного неизведанного места не осталось! — сказал Хемуль.
— Где-нибудь да осталось, — возразил папа. — А если нет, мы его придумаем.

— И что вы будете делать с золотом Снорка? — спросил Снусмумрик.
— Разложим его по краям клумб, для красоты, — сказала Муми-мама. — Только самые крупные куски, конечно. Мелкие уж совсем какие-то скучные.

— Жальсла, — посочувствовал Тофсла. — Не хочешь чмокнуть Тофслу в нослу? Может, тебя это чутьсла развеселитсла?

А жаль! Мало я натерпелся в вашем доме… В прошлом году, например, на меня упала комета. Это ладно. Но я тогда ещё, если помните, сел на шоколадный торт вашей супруги! Вот это было крайне унизительно для моего достоинства! Мне в постель подбрасывают щётки для волос — дурацкие шутки! Не говоря уже…

Цветок мой прекрасный, этого я не могу тебе сказать, — ответил Муми-тролль. — Но на сердце у меня тяжело, потому что Снусмумрик ушёл

— Если кем-то восхищаться, никогда не станешь по-настоящему свободным, — внезапно сказал Снусмумрик. — Это я точно знаю.

Смотри! Моё собственное новое имя, которое будет висеть на моей двери, когда у меня будет свой дом.

В конце концов они отчаялись научить Нинни играть. Смешные истории она тоже не понимала. Она никогда не смеялась в нужном месте. Она вообще никогда не смеялась. А это действовало на рассказчика удручающе. Так что её просто оставили в покое.