Наталья Способина

— Тебе совсем не скучно сидеть все время одной? — спросил Димка, потому что его вправду волновал этот вопрос. Он бы с ума сошел, если бы ему пришлось сидеть круглыми сутками одному.
— Я не одна. Я общаюсь в Сети.
— Но это же не то же самое! В Сети ты не видишь человека, не знаешь, какое у него настроение, что там, за его смайликами.
— А за смайликами там целая жизнь, — задумчиво произнесла Лялька. — К тому же есть видеозвонки.
— Все равно не то. В Сети даже в морду никому не дашь, если тебя задели, — высказал свое мнение Димка, вспомнив о Крестовском.
— А слова еще больнее, чем кулаки, бьют.
— О да! В этом ты мастерица.

— Знаешь, я боюсь, что мы сейчас много наговорим такого, о чем потом пожалеем, поэтому давай на сегодня возьмем тайм-аут, окей?

Димка неожиданно с ужасом понял, что все его достижения закончились после исчезновения родителей.

Юла бросила трубку, и Роман какое-то время обдумывал, что должен перезвонить ей и успокоить, потому что именно так отец всегда поступал в ссорах с мамой. Ответственность лежит на мужчине. Но затем в голову пришло, что брак родителей это в итоге не спасло, и Роман перезванивать не стал.

Она немного поразмышляла о своей биологической матери, но потом поняла, что не хочет ничего знать о женщине, отдавшей ее, как ненужную вещь. Пока они с мамой смотрели ситком, Маша спросила о документах. Оказалось, что биологическая мать написала отказ от своих прав и Машины официальные родители как раз те, кого она всю жизнь ими считала.

— Вы просто дверь захлопните потом. Замок автоматический.
— Нет, Роман, так не пойдет. Я не хочу потом отвечать, если здесь что-то пропадет.
— Простите?

Тот, кто сказал, что в споре рождается истина, вероятно, спорил с теми, кто готов был его услышать.

Вспомнил, что чай сегодня не заваривал, и принялся рыться на полках в поисках чайных пакетиков.

По пути он решил купить цветы. Вернее, он считал, что это тупо и по-киношному, но, с другой стороны, может, именно по-киношному девочкам и нравится? Они же любят там, чтобы к ним в окно по водосточной трубе, весь мир у ног и все такое.

— Маш, спасибо. Я очень испугался сегодня, что ты больше никогда со мной не заговоришь. Ты только говори, ладно? Всего другого можно не делать, а это…