Не только апельсины

Наконец она надела перчатки и берет и на прощание коснулась моей щеки губами. Я ничего не почувствовала. Но когда она ушла, я подтянула колени к подбородку и попросила Господа даровать мне свободу.

Романтическую любовь разбавили, превратили в дамские романы и продают тысячами и миллионами экземпляров. Где-то она еще жива в своей изначальной форме, записанная на каменных скрижалях. Я бы пересекла моря, пережила солнечные удары и отдала бы все, что у меня есть, но не ради мужчины, потому что мужчины хотят быть разрушителями и никогда не согласятся быть разрушенными.

знала, что гомосексуалисту до женщины дальше, чем носорогу

Отец любил смотреть борьбу, а мама любила бороться – неважно за что.

Она сказала, что не так уж и многое между нами произошло – с точки зрения истории. Но история – веревка с узлами, и лучшее, что можно сделать, восхищаться ею и, возможно, завязать еще пару узлов. История – это гамак, чтобы в нем качаться, игра, чтобы в нее играть. «Колыбель для кошки».

Разумеется, люди стараются что-то изменить и по ходу корежат и калечат, но эта власть – от нечистого, и менять то, чего ты не понимаешь, – зло в истинном виде.

Отец любил смотреть борьбу, а мама любила бороться – неважно за что

Нет выбора, который не подразумевал бы утрату.

Люди редко используют слово «предательство», что сбивает меня с толку, – ведь есть много разновидностей неверности; но предательство, как ни крути, остается предательством. Под предательством я подразумеваю обещание быть на твоей стороне, а потом взять сторону другого.

Есть женщины.

Есть мужчины.

А есть чудовища.

Что делать, если вышла замуж за чудовище?

Поцелуи не всегда срабатывают.

И чудовища хитрые. Они умеют принимать личину таких, как мы с вами.

Как волк в «Красной Шапочке».

Почему никто мне не сказал? Это значит, что никто больше не знает?

Это значит, что по всему земному шару женщины, сами о том не ведая, выходят за чудовищ?