Живой мертвец, или От судьбы не уйдёшь

Это для живых повод нужен, чтобы цветы дарить, а покойникам эти цветы и не к чему уже, а им их несут и несут без всякого повода.

Группа мужчин, стоящих рядом, ассоциировалась скорее с бандой, чем с людьми какой-то пристойной профессии. Дорогая одежда, настолько дорогая, что это бросалось в глаза. Какие-то кирпичные лица, явно не обременённые мыслительным процессом, практически наголо обритые головы. Все мужчины были примерно одного роста и телосложения. Такие, шкафообразные тела, на коротких ножках, с руками кувалдами. Глядя на них, создавалось ощущение, что они сами не знают, зачем сюда пришли, вроде как нужно.

Мужчина, наверное, инстинктивно почувствовав чужой интерес, посмотрел в мою сторону. Когда наши взгляды встретились, по его лицу скользнула тень. Быстро развернувшись, он пошёл к выходу. Не знаю, что за чёрт дёрнул меня в тот момент, но я побежала следом за ним. Стараясь не терять его из виду, я шла, укрываясь за деревьями, на случай если он вдруг обернется. Страхи мои были напрасными. Незнакомец дошёл до ворот, так ни разу не оглянувшись. У ворот кладбища стояли несколько машин такси. Он быстро загрузился в машину на заднее сидение, даже не торгуясь с водителем о стоимости доставки и такси тронулось. Я подбежала к одной из оставшихся машин и повторила его маневр.
— Езжайте за той машиной, только не потеряйте её, — сказала я водителю и голос мой при этом дрожал.
— Мужа что ли выслеживаешь? А почему с кладбища? — усмехнулся водитель, срываясь с места вслед за отъехавшей машиной.
Вот и отлично, подумала я про себя, не придётся особо выдумывать, а вслух сказала то, что ожидал услышать водитель.

Бабуля моя была каким-то там деятелем искусства, но прежде всего, она была «бульдогом». Так папа любил шутить. Говорил, что если ей было что-то нужно, то она мертвой хваткой вцеплялась в оппонента и душила его до тех пор, пока не получала желаемое.

Боже, о чём я думаю? Что за воспоминания тревожат меня сегодня? Наверное, это потому, что давно не была здесь. После смерти родителей, я достаточно быстро перебралась в Питер. Здесь меня ничего не держало, скорее отталкивало. Я стала ненавидеть Москву. За гибель родителей, за ту боль, которую пришлось перенести, за многолюдность и вечную суету.

Я против воли, искоса разглядывала собравшихся, и по инерции стряхивала рукой в перчатке, снег с памятника родителей. Чем меня так занимала данная похоронная процессия, я и себе не смогла бы объяснить, но не смотреть в ту сторону, просто не могла. Что-то такое было во всём этом, что не давало мне покоя. Как ребус, который ты уже почти разгадала, но в самом конце случилась загвоздка, потому что не хватает какой-то детали. Так и здесь…

Я отшатнулась, от его слов, как от удара и постепенно начала возвращаться в реальность. Таксист назвал сумму, она оказалась достаточно сносной. Подав ему деньги и выйдя из машины, посмотрела на гостиницу. Меня прошиб холодный пот. Эта была именно та гостиница, где я всегда останавливаюсь приезжая в Москву. И на этот раз у меня тоже был забронирован номер именно здесь, в «Мурене».

— Езжайте за той машиной, только не потеряйте её, — сказала я водителю и голос мой при этом дрожал.
— Мужа что ли выслеживаешь? А почему с кладбища? — усмехнулся водитель, срываясь с места вслед за отъехавшей машиной.

Я против воли, искоса разглядывала собравшихся, и по инерции стряхивала рукой в перчатке, снег с памятника родителей. Чем меня так занимала данная похоронная процессия, я и себе не смогла бы объяснить, но не смотреть в ту сторону, просто не могла. Что-то такое было во всём этом, что не давало мне покоя. Как ребус, который ты уже почти разгадала, но в самом конце случилась загвоздка, потому что не хватает какой-то детали. Так и здесь…

Никогда не любила кладбища, а Ваганьковское в особенности. Дело в том, что ныне покойная бабуля рассказывала мне про это кладбище кучу мистических историй, а одна из них, даже приключилась со мной.
На девятый день после похорон родителей, я с утра пришла на кладбище, чтобы их помянуть. Боль от утраты самых родных для меня людей, сделала в моём сердце огромную ноющую рану. Я шла по кладбищу и ревела белугой, на душе было так тяжко, хоть ложись и помирай. Мне только-только исполнилось восемнадцать, с моим прежним восприятием жизни и постоянной опекой любимых мамы и папы, я была совсем ещё ребёнком. Осиротев, поняла, что осталась совсем одна в окружающем меня враждебном мире, не знала, как жить дальше. Слёзы застилали глаза, а я всё шла и шла вперёд. И вдруг почему-то остановилась у ограды, внутри которой, располагалось надгробие в виде плачущего ангела в мой рост. Я подошла ближе, глядя на лицо ангела.