На берегах Угрюм-реки

Среди строителей мы не видели женщин. Когда мы проходили мимо палаток, один из них крикнул:
— Оставьте нам деваху!
А второй добавил: — В обмен на вездеход!

В цепи человеческих огорчений всегда бывает звено, после которого что ни случись, все уже будет менее огорчительным. После него человеку, обычно, начинает везти. Так, по крайней мере, утверждает Джек Лондон.

Новенькие ремни при этом заскрипели как зубная боль.

Широкий вал из желтых песков на противоположной стороне, за ним скалистый прилавок, а над прилавком — острый гребень гор. Синее небо. Комары и мошка почти отсутствуют, а в Сюльбане полно рыбы. У дымящегося костерка, где на сковороде в шипящем масле подрумянивается жарящийся хариус, а рядом в кружке густеет кирпичный чай, можно и подождать.

— Ивановна! Это я, мать растак… Промок… — И опять упоминание «матери». Он не ругался, а просто, как говорят, «выражался». И смысл сказанного сводился к следующему: у него болит нога, он «чуток» выпил и «малость» промок.