Вкратце жизнь

Выход без скафандра из Второй школы в безвоздушное советское пространство оказался для многих выпускников мучительным, опасным, невозможным. Уходили в запой, в диссиденты, в монастырь, в суицид.

как он попросил, – не ему, себе).

Девятый класс. Вторая школа. Едва знакомы ты и я. В речах ни одного глагола, а только междометия. Из пункта Я летит записка, в пункт Ты врезается легко. Я улыбаюсь – как все близко, ты плачешь – как все далеко. Клочок от тех времен остался, источник света и тепла, и тот, похоже, затерялся в бездонных ящиках стола.

Если ты будешь себя хорошо вести, я тебе почитаю перед сном стихи дяди Димы Пригова, дяди Игоря Иртеньева или дяди Еремы. А если ты будешь себя плохо вести, не будешь засыпать, то я тебе почитаю стихи дяди Вани Жданова или дяди Леши Парщикова.

“Возле этой калитки мне было восемнадцать лет”.

Как и положено математику, он дал ответ абсолютно точный, но никак не проясняющий реальную ситуацию

следом за ним – и собравшийся на одноименную историческую родину математик Израиль Ефимович Сивашинский.

Детям перелицовывали старые пальто и куртки, стране – старые коммунистические мифы.
Пальто получалось почти как новое, Ленин – почти как гуманист.

Детям перелицовывали старые пальто и куртки, стране – старые коммунистические мифы.

Папа продержался на этом свете дольше, чем его ровесница советская власть, и в отличие от нее всегда находился в здравом уме и трезвой памяти.