Людвиг Витгенштейн. Долг гения

«Суд, ссылающийся на сексуальную нравственность, — говорил он, — это сознательный шаг от индивидуальной безнравственности к общей»[16].

По сути, вопрос был даже не в том, следует ли в любых обстоятельствах говорить правду, а в том, существует ли главнейшая обязанность быть искренним — можно ли настаивать на том, чтобы быть самим собой, несмотря на давление извне.

Это полностью соответствовало бы всему остальному, что мы знаем о Витгенштейне: что он считал Пратер привлекательным, что он действительно искал «грубых молодых гомосексуальных парней», что он снова и снова возвращался туда, где мог видеть их, и что он описывал свое увлечение в дневниковой форме в своих записных книжках. И также тому, что мы знаем, полностью соответствовало бы, что эти «парни» ничего не знали о его увлечении и на самом деле даже не подозревали о его существовании. Если Витгенштейн и занимался «сексуальным развратом» с уличными юнцами, то ровно в той степени, в какой он «изменял» Фрэнсису Скиннеру.