Мы здесь живем. Том 2

БАМ — «стройка века» не обойдется без зэка.

Я слышал, что при голодовке можно умереть не от истощения, а от паралича сердца

Всем давать — не успеешь штаны надевать»

Антонов выходит, чтобы ввести Рыбалко. Я поднимаюсь и говорю: «Прошу пока не вводить свидетеля».

— А в чем дело? — удивляется Kамаев.

— Я хочу пересесть на другое место, — заявляю Kамаеву.

— Пересаживайтесь, — Kамаев изображает беспристрастность, а может, не в курсе игры Антонова в этом случае.

Я меняюсь местами с одним из зэков. Потом предлагаю ему же:

— Давай, земляк, поменяемся на время игры обувкой.

Зэк довольно охотно и весело соглашается, и мы переобуваемся: я в его тапочки, он в мои сапоги. Второго, справа от себя, прошу:

— Подержи, пожалуйста, в руках мой «домик» (шапку-­ушанку).

После этого говорю Kамаеву:

— Я готов

Писатель! — восемь классов образования!

— У вашего основоположника соцреализма, помнится, и того меньше.

— Что вы себя с Горьким сравниваете

Вас не я интересую, а содержимое моей наволочки. Только покажу я вам в лагере, если угадаем в один и тот же. Если у вас к тому времени не исчезнет интерес к чужим мешкам

Не ври, что десятку ни за что отсидел, за „ни за что“ пять дают»

Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей».