Момо

Для измерения времени созданы календари и часы, но от них мало толку, потому что каждый знает, что один час может показаться вечностью и вместе с тем промелькнуть как мгновение – смотря по тому, что за этот час пережито.
Ведь время – это жизнь. А жизнь обитает в сердце.

бывают богатства, от которых человек гибнет, если не может разделить их с другими…

Это были только такие игры, которые должны приносить пользу. Всё остальное было забыто. Естественно, что дети сразу разучились радоваться, восторгаться и мечтать

Но по-настоящему праздновать они уже не умели. Мечтать казалось им почти что преступлением. Но более всего боялись они тишины. В тишине их охватывал страх, они начинали догадываться, что на самом деле происходит с их жизнью. И они принимались шуметь – только бы не наступила тишина. Но шум их не был весёлым, как на детской игровой площадке, – это был шум свирепый и угрюмый, день ото дня он всё громче раздавался в огромном городе

– Видишь ли, Момо, – говорил он, например, – дело обстоит так: вот ты видишь перед собой очень длинную улицу. И думаешь: какая же она длинная! Никогда её не одолеть, думаешь ты.

Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом продолжал:

– И тогда ты начинаешь спешить. И спешишь всё сильнее. А поглядев вперёд, ты видишь, что путь перед тобой совсем не уменьшился. И тогда ты ещё больше напрягаешься – от страха, и под конец ты совсем без сил и не можешь шагу ступить. А улица всё ещё простирается впереди. Но так делать нельзя.

Некоторое время он думал. Потом продолжал:

– Никогда нельзя думать сразу обо всей улице, понимаешь? Надо думать о следующем шаге, о следующем вздохе, о следующем взмахе метлой. Всё время только о следующем.

Он опять задумался, размышляя, прежде чем добавить:

– Тогда это доставляет радость; это важно, тогда дело идёт хорошо. И так оно должно быть.

Ени мени аллубени

ванна тай сусура тени

– Не смешите меня! – проворчал Дон Мелу. – Колыбельная для урагана!

– Это Шум-шум Гумиластик! – восторженно крикнул профессор, придерживая очки, которые ливень пытался смыть с его носа

Я капитан, ты первый штурман, а ты натуралист, профессор, потому что наше путешествие научно-исследовательское, понимаете? А все другие – матросы…

– А кто мы, девочки?

– Вы матроски. Это корабль будущего.

Это был хороший план!

Вечерами, когда её друзья расходились по домам, Момо ещё долго сидела в середине амфитеатра, над которым простирался мерцающий звёздами купол неба, и просто слушала тишину. Ей представлялось, что сидит она в середине огромной ушной раковины, внимающей музыке звёзд. И казалось ей тогда, что она слышит тихую, но мощную музыку, доходящую до сердца.