Вино из одуванчиков

Выплачешься как следует, и будто снова настало утро, и день начинается с чистого листа

каждый особенный день жизни необходимо запечатать, чтобы откупорить его в январский день, когда валит снег, а солнце неделями, месяцами напролет не выходит, и, может быть, какое-нибудь чудо, уже забытое, просится, чтобы его освежили в памяти

– Закаты обожают за то, что они случаются однажды и исчезают.

Садоводство – труднейшая разновидность философии. Никто не гадает, никто не осуждает, никто не знает, но вот ты – Платон среди пионов, Сократ, принудительно выращивающий для себя цикуту.

В конце концов, не в этом ли заключается наша жизнь – в способности ставить себя на место других людей и смотреть их глазами на пресловутые чудеса и говорить: «А, так вот как вы это видите. Теперь я запомню»

Вот с чего начинается мудрость, как говорится. Когда тебе семнадцать, ты знаешь все. Когда тебе двадцать семь и ты все еще думаешь, что знаешь все, значит, тебе все еще семнадцать.

Нельзя вот так отобрать трамвай! Как же так, – сказал Дуглас, – как ни крути, а автобус – это тебе не трамвай. Шумит иначе. Ни рельсов, ни проводов. Не брызжет искрами. Не сыплет песок на рельсы. Выкрашен по-другому. Колокола у него нет. Выдвижной подножки тоже

Вот с чего начинается мудрость, как говорится. Когда тебе семнадцать, ты знаешь все. Когда тебе двадцать семь и ты все еще думаешь, что знаешь все, значит, тебе все еще семнадцать.

Дуглас всмотрелся в горизонт, где облака лепили на небе исполинские изваяния древних богов и героев.

Она сидела рядом с ним на качелях в ночной рубашке, не такая стройная, как девушки в семнадцать, когда их еще не любят, и не такая полная, как женщины в пятьдесят, когда их уже не любят, а совершенно идеальная: округлая, упругая, то есть ровно такая, какой женщина становится в любом возрасте, когда любят, без сомнений.