Треугольная шляпа Пепита Хименес Донья Перфекта Кровь и песок

Он страстно мечтал о наступлении вечера, когда придет долгожданный час и он вернется из цирка, весь в поту, усталый, но счастливый сознанием побежденной опасности, с бешеным аппетитом, с безудержной жаждой наслаждений, с уверенностью в нескольких днях спокойствия и отдыха.

– Это святой,- говорил Гальярдо.- Ученый… Он не от мира сего: добр, как господь бог… Никогда у него гроша ломаного не будет. Раздает все, что имеет, а берет только то, что захотят ему дать.

Но тут же приятные воспоминания вызвали у него самодовольную улыбку. Холодный тон она сохраняла только в письмах: привычка знатной дамы, осторожность женщины, повидавшей свет. Обида снова сменилась восхищением.

– Эта женщина знает, что делает! Нелегкая была добыча!..

И в его улыбке проглянуло профессиональное удовлетворение, гордость укротителя, который измеряет свою славу силой побежденного зверя.

не женщина, а василиск, закутанный в шаль

– Говорят, на будущей неделе начнут ломать собор,- заявил Фраскито.
– Думаю, что они будут ломать его кирками и молотами,- улыбаясь, возразил каноник.- Но есть мастера, у которых нет этих орудий и которые тем не менее строят скорее, чем они разрушают. Вам хорошо известно, что, согласно благочестивым преданиям, наша замечательная часовня Саграрио была разрушена маврами за месяц, а потом ангелы восстановили ее в одну ночь… Пусть их, пусть сносят…
– В Мадриде, как нам рассказывал наарильский священник,- вмешался Старикан,- осталось уже так мало церквей, что некоторые священники служат обедню посреди улицы; но их избивают, оскорбляют, плюют им в лицо, и многие не хотят служить.

– Это ваше мнение, и стоит оно не больше, чем остальные ваши мнения.

– Перестань. Ты не сын моего брата. Если бы ты был моим племянником, ты бы не стал меня так огорчать. Выходит, что я лицемерная гарпия, опутывающая тебя сетью домашних интриг?
Произнеся эти слова, сеньора отняла руки от лица и посмотрела на племянника с выражением полнейшей невинности. Пене был озадачен. Слезы и нежный голос сестры его отца не могли не тронуть инженера. Губы его уже готовы были раскрыться, чтобы попросить прощения. Хотя он и отличался сильной волей, все то, что ^задевало его чувства и действовало на его сердце, внезапно превращало его в ребенка.

– Чесночники… мы их зовем чесночниками; пусть, если тебе угодно, они – великие мужи, но от них мне хочется бежать, как от запаха чеснока. Этот город – во власти людей, проповедующих недоверие, неприязнь и ненависть ко всему человечеству.

– Скажи – вы собираетесь поджечь Орбахосу?
– Поджечь?
– Если да, то я вам, пожалуй, помогу.

Орба-хоса (название которой происходит от Urbs augusta, хотя некоторые современные эрудиты, исследовав окончание «ахоса», объясняют его тем, что в Орбахосе растут лучшие в мире виды чеснока) находится не слишком далеко, но и не слишком близко от Мадрида, причем нельзя достоверно утверждать, где точно расположен этот славный город – на севере или на юге, на востоке или на западе страны,- вполне возможно, что он находится всюду, куда бы ни обращали свой взор испанцы, чувствуя, как запах чеснока щекочет им ноздри.