Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии

Греф инициировал приватизацию и либерализацию в таких областях и в таких масштабах, о которых рыночные реформаторы предыдущего десятилетия могли только мечтать. В то время как специалисты по России говорят, что пиком неолиберальной политики стали 1990-е годы, политологи Хилари Эппел и Митчел Оренштейн утверждают, что эпоха Грефа превзошла тот период по размаху неолиберальных реформ. Так, в 2001 году Греф ввел «плоскую» шкалу подоходного налога в размере 13 % – это символическая «визитная карточка» сверхлиберальной экономической политики. Крупнейшей инициативой Грефа стало раздробление и приватизация государственного монополиста РАО «ЕЭС России», владевшего большей частью электростанций и энерготранспортной сети (в последние годы эту компанию возглавлял Чубайс). Еще одним важным шагом стала приватизация в секторе коммунальных услуг, бесплатное предоставление которых позволяло миллионам бедных россиян не опускаться ниже порога нищеты.

Богатые русские любят подчеркивать динамичный характер своей предпринимательской деятельности. Но выходцы из 1990-х годов, чей путь в олигархию был проложен темными инсайдерскими сделками за закрытыми дверями, предпочитают акцентировать внимание на том, что их обогащение началось еще до приватизации. Действительно, многие из них занялись коммерцией еще студентами, задолго до распада Советского Союза. Христя Фриланд, однако, вписала их рассказы о рискованном предпринимательстве в более широкий контекст: по ее оценкам, стартовые социальные позиции многих будущих олигархов располагались довольно близко к рычагам власти, что позволяло пользоваться преимуществами перехода к рыночной экономике, но в то же время достаточно далеко от них, чтобы экспериментировать за рамками существующей советской системы.

Михаил Ходорковский и Михаил Фридман, родившиеся соответственно в 1963 и 1964 годах, попадали в идеальную возрастную когорту: во-первых, они были слишком молоды, чтобы успеть подняться по бюрократической лестнице, и, следовательно, находились достаточно далеко от верхушки советской иерархии, чтобы позволить себе быть независимыми от нее. Во-вторых, в отличие от старой чиновничьей гвардии, они не помнили середины 1960-х годов, когда за хрущевской оттепелью последовал резкий разворот; не обремененные горьким опытом, они не боялись, что подобное может повториться. Они смело использовали все возможности, которые перед ними открывались.

ода в своем блоге французский экономист Тома Пикетти, «мы всячески стараемся обособить приносящих пользу обществу, достойных западных „предпринимателей“ от вредоносных и паразитирующих российских, китайских, индийских или африканских „олигархов“. Но правда состоит в том, что между ними много общего».

В СССР будущие богатые русские чувствовали себя частью советской интеллигенции, в 1990-е – прогрессорами, строящими неолиберальный капитализм. А теперь по сути они ощущают себя теми и другими одновременно: их идентичность причудливо смешивает капиталистическое настоящее с советским прошлым.

Таким образом, интеллигенция словно заменила отсутствовавший в прошлом класс капиталистов и предоставила новым богачам как модель для формирования собственной элитарной идентичности, так и фундаментальный набор ценностей и убеждений, которые сами они артикулировать не смогли бы.

Несмотря на присущий Маше космополитизм и во многих отношениях высокий уровень культуры, ни дорогостоящее школьное и университетское образование, полученное в Европе, ни образ жизни не смогли привить этой молодой состоятельной женщине гуманистические взгляды. Она продолжает придерживаться патриотической догматики, считая Сталина великим модернизатором

Таким образом, западные органы судебной власти невольно стали элементом политической экономики России

Несмотря на то что многие из моих респондентов убеждены, что своим успехом они обязаны превосходным генам, почти ни у кого такое «биологическое превосходство» не работает за пределами России. Источники их гигантских доходов до сих пор находятся исключительно в этой стране.

Остается наблюдать, разрушит ли эти тесные взаимосвязи британских элит и российского капитала текущий конфликт в Украине. Как упоминалось выше, в Соединенном Королевстве хватает влиятельных игроков, выступающих за возвращение к статус-кво