В. Малое стихотворное собрание. Том 6

Краюшком уха, зернышком глаза

Вспоротой полостью рта

Жизнь поднимается розой Шираза

Ошеломляя с утра

Нежно-поющая, густо-шипящая

Рвущая мясо в лохмоть

Вот она вещая жизнь настоящая

Именем Бога — Махроть

Всея Руси

Как странно этот мир устроен:

Вдруг брови выросли — зачем?

И уши выросли — зачем?

И нос так вычурно устроен

И мозг — он тоже ведь устроен

Он говорит: зачем? зачем?

Зачем мы мучимся? зачем?

А ни за чем — просто устроен

Когда б немыслимый Овидий

Зверь древнеримского стиха

Ко мне зашел бы и увидел

Как ем я птичьи потроха

Или прекрасный сладкий торт

Он воскричал б из жизни давней:

За то ли я в глуши Молдавьи

Гиб и страдал! — За то, за то

Милейший

«Я с домашней борюсь энтропией...»
Я с домашней борюсь энтропией

Как источник энергьи божественной

Незаметные силы слепые

Побеждаю в борьбе неторжественной

В день посуду помою я трижды

Пол помою-протру повсеместно

Мира смысл и структуру я зиждю

На пустом вот казалось бы месте

Небо с утра позадернуто тучами

День по-особенному неуютн

Мучаюсь так я, как будто бы мучают

Словно бы жить на земле не дают

Кто не дает? Все дают понемножечку

Этот дает и вот этот дает

Так проясняется все понемножечку

Время проходит, да жизнь не идет

Очень трудно честно жить...»

Очень трудно честно жить

Взять и просто не писать

Вот и я сумел дожить

Чтоб об этом написать

Если ж просто не писать

Так кто же догадается

Что не пишешь ты умышленно

С некой целию возвышенной

Вспоминаю свое далекое, но вполне

конкретное детство

Ведь было! — так куда же оно

умудрилось деться?

Были дом и сад и точное детское тело

Но что-то не припоминаю ни своего

детского скелета,

ни детской могилки —

куда же оно улетело

Или до сих пор все это внутри меня

отдельным размером

сидит

Незабываемое, но и недоказуемое,

не явное на вид

Когда б немыслимый Овидий

Зверь древнеримского стиха

Ко мне зашел бы и увидел

Как ем я птичьи потроха

Или прекрасный сладкий торт

Он воскричал б из жизни давней:

За то ли я в глуши Молдавьи

Гиб и страдал! — За то, за то

Милейший