За гранью прошлых дней

Ловлю дрожащие, хладеющие руки; Бледнеют в сумраке знакомые черты!..
Моя ты, вся моя – до завтрашней разлуки, Мне всё равно – со мной до утра ты.
Последние слова, изнемогая, Ты шепчешь без конца, в неизреченном сне.
И тусклая свеча, бессильно догорая, Нас погружает в мрак, – и ты со мной, во мне…
Прошли года, и ты – моя, я знаю, Ловлю блаженный миг, смотрю в твои черты, И жаркие слова невнятно повторяю…
До завтра ты – моя… со мной до утра ты…

Травы спят красивые,
Полные росы.
В небе – тайно лживые
Лунные красы.
Этих трав дыхания
Нам обманный сон.
Я в твои мечтания
Страстно погружен.
Верится и чудится:
Мы – в согласном сне.
Всё, что хочешь, сбудется – Наклонись ко мне.
Обними – и встретимся,
Спрячемся в траве,
А потом засветимся
В лунной синеве.

Или устал ты до времени, Просишь забвенья могил, Сын утомленного племени, Чуждый воинственных сил?
Ищешь ты кротости, благости, Где ж молодые огни?
Вот и задумчивой старости
К нам придвигаются дни.
Негде укрыться от времени – Будет и нам череда…
Бедный из бедного племени!
Ты не любил никогда!

Когда-то долгие печали
Связали нас.
Тогда мы вместе день встречали
В лазурный час.
И вечер гас. Хладели руки, Среди огней
Мы шли под меркнущие звуки
Печальных дней.
Теперь – за ту младую муку
Я жизнь отдам…
О, если б вновь живую руку
Прижать к губам!
Лето 1901

Не отравляй души своей
Всегда угрюмым отрицаньем.
Видения былых скорбей
Буди, буди – воспоминаньем!
Придет на смену этих дней
Суровый день и вечер сонный, И будет легче и светлей, Воспоминаньем окрыленный.
Когда настанет черный день, Зови, зови успокоенье,
Буди прошедшей скорби тень, – Она приносит исцеленье!
5 ноября 1900

Уже бледнеет день прощальный.
Ты эту ночь мне подари.
Услышишь мой рассказ печальный, Внимай ему и жди зари.
Заря в твои заглянет очи.
И ты поймешь в ее огне, Что в эти дни, что в эти ночи
В твоей душе открылось мне.
9 июня 1900

Есть много песен в светлых тайниках
Ее души невинной и приветной.
И грусти признак есть в его чертах, Старинной грусти и заветной.
Им бог один – прозрачная печаль.
Единый бог – залог слиянья.
И, может быть, вдвоем – еще туманней даль
И обаятельней незнанье.