Рабочий и колхозница. Личное дело

Альбом посвящен 50-летию создания В.И. Мухиной по эскизу Б.М. Иофана скульптурной группы «Рабочий и колхозница» для советского павильона на Международной выставке в Париже. В книге процесс рождения скульптуры показан на фоне историко-художественной ситуации 1930-х годов. Это издание — результат не только изучения самой скульптуры, архивных материалов и научных исследований, но и живых встреч и бесед — с людьми, причастными к созданию статуи или к творчеству В.И. Мухиной и Б.М. Иофана, с их коллегами и учениками, с деятелями искусства, по-своему осмысляющими советское художественное наследие.

Архивные документы, связанные с подготовкой, созданием и работой павильонов СССР на международных выставках в Париже 1937 года и в Нью-Йорке 1939 года. Подборка архивных документов предоставлена крупнейшими российскими архивами – Государственным архивом РФ, Российским государственным архивом социально-политической истории (РГАСПИ), Российским государственным архивом литературы и искусства (РГАЛИ), специально для выставки «Рабочий и колхозница. Личное дело». Содержание документов демонстрирует, насколько важным для правительства СССР в 30-е годы было интеллектуальное и идеологическое позиционирование молодого социалистического государства на западе. Читатель видит на полях многочисленные карандашные пометки, сделанные Ворошиловым, Молотовым, Кагановичем. От архитектурного задания на строительство павильона до подробностей транспортировки статуи «Рабочий и колхозница» из Москвы в Париж – этот архив приоткрывает читателю завесу над историей знаменитых международных выставок 1-й половины ХХ века и участия в них СССР, которая долго оставалась засекреченной. Цифровые образы предоставлены ГАРФ, РГАСПИ, РГАЛИ.

Книга посвящена замечательному советскому скульптору В. И. Мухиной. На основе обширного архивного и мемуарного материала автор живо и увлекательно рассказывает не только об истории создания всемирно известных композиций — «Рабочий и колхозница», «Крестьянка», «Хлеб» и др., — но и о деятельности Мухиной в области театрально-декорационного искусства, костюма, в скульптуре «малых форм». Читатель познакомится с эпопеей создания павильона на Парижской Международной выставке, с художниками и скульпторами — соратниками Мухиной, работавшими в эпоху становления молодого советского искусства.

Двенадцатитомная «Всеобщая история архитектуры» — одно из наиболее значительных по масштабу изданий в существующей специальной литературе. Проанализированы закономерности развития архитектуры в разные эпохи и у разных народов. Архитектура рассматривается как многообразная сфера человеческой деятельности, исторически обусловленная социально-экономическими и культурными процессами и одновременно выступающая как великое искусство, материально и духовно влияющее на жизнь людей. В первой части 12 тома рассматривается архитектура СССР с 1917 по 1970 годы.

Во второй части 12 тома рассматривается архитектура социалистических стран Европы, Азии и Латинской Америки.

Книга Бориса Терновца, вышедшая в 1937 году, дает представление о творческом развитии скульптора Веры Мухиной.

Вальтер Беньямин (1892–1940) – фигура примечательная даже для необычайного разнообразия немецкой интеллектуальной культуры XX века. Начав с исследований, посвященных немецкому романтизму, Гёте и театру эпохи барокко, он занялся затем поисками закономерностей развития культуры, стремясь идти от конкретных, осязаемых явлений человеческой жизни, нередко совершенно простых и обыденных. Комедии Чаплина, детские книги, бульварные газеты, старые фотографии или парижские пассажи – все становилось у него поводом для размышлений о том, как устроена культура. Его исследования о литературе – о Бодлере, Кафке, Прусте, Лескове – оказывались неизмеримо шире традиционного литературоведения. Беспокойная натура привела Вальтера Беньямина зимой 1926–1927 года в Москву, встреча с которой сыграла важную роль в его судьбе.

Мастерская монументальной живописи — явление уникальное в истории советского изобразительного искусства. Значение опыта работы мастерской существенно в двух аспектах. Во-первых, коллектив мастерской создал определенный стиль монументальных росписей, разработал своеобразные принципы взаимодействия архитектуры и живописи. И, во-вторых, значительный интерес представляет сама форма организации коллективной работы в мастерской.

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения.

Андрей Шенталь, арт-критик:

Главный аргумент книги Бориса Гройса «Gesamtkunstwerk Сталин» можно свести к тому, что сталинизм, понятный как эстетически проект, наследует авангардному, так как последний — вопреки своей ставке на эмансипацию и равенство — является по своей сути тоталитарным. Такой подход его коллеги на западе восприняли в штыки, обвиняя автора в антимодернизме и «реакции на реакцию». Но это переворачивание ценностных оппозиций сегодня, когда капиталистическая система переживает кризис, кажется особенно плодотворным. С одной стороны, оно задает неудобные вопросы самому проекту модернизма, а с другой – намечает прогрессивное перепрочтение советского опыта и, в том числе, феномена «соцреализма», который не так однозначен, как его обычно определяют.

Перед вами хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны, в который произошло множество событий, ставших знаковыми для культуры ХХ века. В 1913-м вышел роман Пруста «По направлению к Свану», Шпенглер начал работать над «Закатом Европы», состоялась скандальная парижская премьера балета «Весна священная» Стравинского и концерт додекафонической музыки Шёнберга, была написана первая версия «Черного квадрата» Малевича, открылся первый бутик «Прада», Луи Армстронг взял в руки трубу, Сталин приехал нелегально в Вену, а Гитлер ее, наоборот, покинул. Автор, немецкий критик и эссеист, сменивший во время последнего кризиса место работы с газеты на аукционный дом, а круг интересов — с острой злободневности на старое искусство, создал увлекательнейшую панораму оживленной культурной жизни времен рождения модернизма.

В основу книги известного французского философа и историка искусства Филиппа Серса «Тоталитаризм и авангард» легла серия семинаров в Международном философском коллеже (Париж). В своей работе Ф. Серс анализирует природу тоталитарных установок, опираясь на характеристики иудаизма и авангардного искусства, одинаково отвергавшихся тоталитаризмом. Автор показывает, что истинным устремлением исторического авангарда были не чисто формальные инновации, а установление связи личности с абсолютом и преобразование мира. В книге разбираются произведения таких мастеров искусства XX века как С. Эйзенштейн, К. Швиттерс, М. Дюшан, В. Кандинский, Г. Рихтер, М. Рэй.

Луначарский объединил, доработал, отредактировал ранее написанные статьи «Искусство как производство», «Искусство как идеалогия», «Пролеткульт», «Художественные задачи Советской власти»,
а доклад «Вопросы художественной политики» воспроизвел в более полном виде.

Марина Симакова, критик культуры:

Историко-культурологическая работа Наталии Лебиной – это дополненное переиздание ее исследования, посвященного привычкам советского человека. Книга позволяет не только узнать о раннесоветских практиках, связанных с питанием, сексом, досугом и модой, но и проследить, как эти практики менялись с 20-х по 50-е годы ХХ века. Опираясь на дихотомию «норма – девиация», Лебина проводит анализ правил и представлений, регулирующих советскую повседневность, – представлений, переживших череду радикальных перемен в конкретных исторических обстоятельствах.

Андрей Шенталь, арт-критик:

Мемуары поэта-футуриста Бенедикта Лифшица — националистический взгляд на русский футуризм, в котором нет и намека на универсализм последовавшего за ним советского авангарда. Например, он описывает художника как «дикого всадника, скифского воина», который «обернулся лицом назад и только полглаза покосил на запад», откуда и называние книги — «Полутороглазый стрелец». Однако несмотря на эту самоэкзотизацию и эссенциализацию — где запад заслуживает в три раза меньше внимания, чем восток — сам язык, которым пользуется Лифшиц, нарушает свои конвенции, пытаясь передать общечеловеческий опыт, недоступный национальному языку. Например, он изобретает слово «единочувственница» или же задолго до Жака Деррида использует слово «деконструкция».

Книга о творчестве советского скульптора-монументалиста Веры Игнатьевны Мухиной, подготовленная коллективом экспертов.

Это издание, по сути, первое значительное историко-теоретическое исследование особенностей советской монументальной пластики, одной из ведущих областей советской художественной культуры 1960–1980-х годов. Автор успешно сочетает проблемный уровень интерпретации материала с анализом конкретных памятников. В книге рассматриваются социальные процессы, характерные для истории советского общества начиная с 1960 года и кончая 1980 годом включительно, оказавшие существенное влияние на развитие монументальной пропаганды, а также выявляются идейно-содержательные основы и композиционно-пластические особенности современной монументальной скульптуры.

Цель автора статьи – обратить внимание советского читателя на два западных романа, где процесс смены войны революцией изображен особенно и наглядно и художественно. Один из этих романов – «Девятое Ноября» Б.Келлермана, другой – «Джимми Хиггинс» Э.Б. Синклера.

Илья Будрайтскис, исследователь, публицист:

Анатолия Васильевича Луначарского, первого большевистского наркома просвещения, заслуженно принято считать одним из отцов-основателей советской культуры. Сама фигура Луначарского – яркого эмоционального оратора, оригинального, но путанного и непоследовательного теоретика, плодовитого драматурга, не без оснований упрекаемого современниками в графоманстве – свидетельствует о том, что никакого завершенного неподвижного проекта тоталитарной «советской культуры» попросту не существовало. Луначарского, безусловно, стоит читать всем, кто готов погрузиться в атмосферу эстетических поисков советских 1920-х гг. и оценить противоречия и колоссальный нереализованный потенциал этого наследия.

Второй том посвящен дореволюционному русскому и советскому, главным образом изобразительному, искусству.