Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения

Для ответа на этот вопрос требовался новый эксперимент, как тот, который четырнадцать лет спустя был предложен венгерским психологом Георгием Гергели. Мельцов считал, что младенцы подражают действиям актера, когда нажимают головой на кнопку. У Гергели зародилась другая, более смелая и интересная идея. Ребенок понимает, что взрослый разумен, а значит, если он не нажимает кнопку рукой, что было бы более естественно, то лишь потому, что нажатие головой необходимо для достижения результата.
Эта смелая теория предполагает, что у младенцев гораздо более изощренное мышление, чем принято считать, и что оно включает представление о взаимодействии людей и вещей. Но как определить уровень мышления у младенца, который еще не умеет говорить? Решение Гергели было простым и элегантным. Представьте аналогичную ситуацию в повседневной жизни. Человек входит в дом с кучей сумок в руках и открывает дверь, нажимая локтем на дверную ручку. Мы прекрасно знаем, что дверные ручки не предназначены для открывания локтями и человек поступает так лишь потому, что у него нет выбора. Что, если воспроизвести эту идею в эксперименте Мельцова? В комнату входит тот же актер, нагруженный сумками, и нажимает кнопку головой. Если младенец лишь подражает актеру, то он сделает то же самое. С другой стороны, если он способен мыслить логически, то поймет, что актер нажал кнопку головой, потому что его руки были заняты. Следовательно, чтобы получить звук фанфар и красочные огоньки, ребенку достаточно нажать на кнопку любой частью своего тела.
Они провели эксперимент. Младенцу показали, как актер, нагруженный пакетами из магазинов, нажимает кнопку головой. Потом ребенок уселся на коленях матери и нажал кнопку руками. Это был тот самый младенец, который нажимал кнопку головой, когда увидел, как это делает актер со свободными руками.
Годовалые малыши строят теории об устройстве вещей на основе своих наблюдений. Среди этих наблюдений есть восприятие точки зрения других людей, оценка того, как много они знают, что они могут или не могут делать. Иными словами, научный анализ.

Машина догадок
У детей с очень раннего возраста есть изощренный механизм поиска и накопления знаний. В детстве мы все – ученые[13], но не только из-за желания исследовать и ломать вещи, чтобы посмотреть, как они устроены, или осаждать взрослых бесконечными вопросами «Почему?». Мы были маленькими учеными, потому что пользовались особым методом для изучения окружающего мира.
Преимущество науки в том, что она может строить теории на основании скудных и неоднозначных данных. Анализируя ничтожные остатки света мертвых звезд, космологи создали эффективную теорию происхождения Вселенной. Научные методики особенно действенны, когда мы точно знаем, какой эксперимент отдает одной теории предпочтение перед другой.
Игра с кнопками (нажимание кнопок, клавиш или выключателей) и функциями (светом, шумом, движением) похожа на маленькую вселенную. Во время игры дети совершают операции, позволяющие им разгадывать загадки и открывать этиологические правила этой вселенной. Игра – это открытие. Ее напряженность зависит от неопределенности, которую ребенок обнаруживает в ее правилах. Когда дети не знают, как работает простой механизм, они (чаще всего) непроизвольно выбирают игру, наиболее эффективно раскрывающую принцип его действия. Это очень похоже на научный метод: исследование и методичные изыскания с целью выявить и прояснить причинно-следственные отношения во Вселенной.
Но природная склонность детей к научным исследованиям заходит еще дальше: они строят теории и модели в соответствии с наиболее правдоподобным объяснением наблюдаемых данных.
Есть много примеров таких исследований, но самое изящное началось в 1988 году с эксперимента того же Эндрю Мельцова, который придумал следующую сцену. Актер входит в комнату и садится перед коробкой с большой пластиковой кнопкой. Он нажимает кнопку головой, и тогда, словно при выигрыше в игровом автомате, раздаются звуки фанфар и мигают яркие огоньки. После этого годовалого ребенка, наблюдавшего эту сцену, усаживают на колени к матери на то же место перед коробкой. Ребенок наклоняется вперед и нажимает кнопку головой.
Как узнать, было ли это обычным подражанием или же годовалый ребенок обнаружил причинную связь между кнопкой и огоньками?

Таким образом, исследование билингвизма позволяет нам опровергнуть два мифа: языковое развитие у двуязычных детей не замедленно и один человек может без проблем смешивать два языка. Более того, эффекты билингвизма выходят за рамки языковых навыков и способствуют развитию когнитивного контроля. Билингвизм помогает детям быть капитанами собственных мыслей и пилотами своего бытия. Эта способность очень важна для их социальной адаптации, здоровья и будущего в целом. Так что, пожалуй, нужно пропагандировать билингвизм. Среди множества менее эффективных и более дорогостоящих методов стимуляции когнитивного развития этот способ – гораздо более простой, изящный и надежный.

оротко говоря, учиться никогда не поздно. Если что-то и меняется в зрелом возрасте, – это наша мотивация, которая застревает на уже достигнутом и не стремится попасть в водоворот новых знаний и открытий. Восстановление энтузиазма и терпения, мотивации и убежденности будет хорошей стартовой позицией для тех, кто на самом деле хочет учиться.

Для обучения нам нужны мотивация и усилия.

Никто из них не достиг выдающегося мастерства, пока не потратил минимум десять тысяч часов на подготовку. То, что считалось ранней гениальностью, на самом деле базировалось на интенсивной и специализированной тренировке с очень юного возраста.

Никто из них не достиг выдающегося мастерства, пока не потратил минимум десять тысяч часов на подготовку.

, кто более внимателен и прилежен, узнают меньше.

основе этой классификации Натт с коллегами пришел к выводу, что некоторые легальные наркотики, включая табак и алкоголь, наносят больше ущерба, чем нелегальные – ЛСД, экстази или марихуана.

Гнизи приходит к выводу, что дискриминация становится результатом этнических стереотипов (убеждения в том, что некоторые группы менее достойны доверия), а не отражением изначальной склонности к дискриминации (желания причинить вред определенным группам).