Ведьмина неделя

Опустилась тишина – горестная, беспокойная тишина, порожденная молчанием тех, кому страстно хочется оказаться где-нибудь в другом месте.

всегда отвечал наигнуснейшим из своих двуствольных взглядов

– В «Тысяче и одной ночи» есть история о женщине, которая ела рис по зернышку булавкой, – убитым голосом сообщил он. Чарлз в панике покосился на мисс Кэдвалладер, но та беседовала с лордом. – Оказалось, что эта женщина – упырь, – продолжал Нирупам. – Каждую ночь она наедалась до отвала мясом мертвецов…

– На заре жизни это действительно была фасоль.

– А это, – Нэн ткнула вилкой в маринованный помидор, – какое-то мелкое животное, убитое и ловко освежеванное. Будете пробовать – обратите внимание на слабый сладковатый привкус его крови…

Цель создания этого блюда – использовать все отходы, – сказала Нэн. – Берете старую картошку, вымачиваете в помоях, использованных как минимум дважды. Нужно, чтобы в помоях было побольше объедков… – «Прямо как говорить на иных языках[2], будто апостолы в Новом Завете, – подумала она. – Только это не иные языки, а всякие гадости». – Потом берете грязную старую консервную банку и протираете ее носками, которые носили не меньше двух недель. Укладываете в банку слоями картошку с объедками, кошачий корм и все, что подвернется под руку. В нашем случае в дело пошли плесневелые пышки и дохлые мухи…

Мисс Ходж была маленькая и аккуратненькая, она носила аккуратненькие серенькие блузки и юбки, а прическа у нее была даже аккуратней и прилизанней, чем у Терезы Муллетт.

Второй «игрек» никого ничем не преисполнял. Гордиться в нем можно было только двумя учениками: Терезой Муллетт и Саймоном Силверсоном — это были действительно образцовые ученики.

А когда внезапно раздался громкий грубый голос инквизитора Литтлтона, Чарлз посмотрел на инквизитора. Это был коротышка с глупой рожей, в синем костюме не по размеру — и он просто обожал арестовывать ведьм и колдунов.
Неожиданно для себя Чарлз снова вспомнил “своего” колдуна — толстяка, который так удивился, что его действительно жгут. И вдруг понял, чему тот удивлялся: тому, что такое ничтожество, такой очевидный дурак, как инквизитор Литтлтон, властен его сжечь. И все это было неправильно с начала и до конца!

В старой лаборатории теперь никаких занятий не проводили — там только отсиживали положенный срок наказанные ученики. Однако в ней по-прежнему слегка отдавало наукой, потому что целые поколения школьников неправильно ставили в ней опыты