Река сознания (сборник)

невозможно быть хорошим наблюдателем, не будучи при этом активным теоретиком

«Он изолирован в единственном моменте бытия, при том, что все остальное отделено от него рвом или стеной забвения. Это человек без прошлого (или будущего), застывший в непрестанно изменяющемся, бессмысленном моменте».

Это отнюдь не динамичное или «фрейдистское» бессознательное, «кипящее» от подавленных страхов и неудовлетворенных желаний, и не «когнитивное» бессознательное, которое позволяет нам вести машину или высказывать грамматически правильные предложения, ни на секунду не задумываясь о том, как мы это делаем. Нет, это инкубация и вынашивание сложнейших проблем, выполняемое полностью спрятанной, невидимой творческой самостью.

В процессе обучения дети проходят множество стадий, и всем им нужна, более или менее, как структура, так и свобода, в разных сочетаниях в различные периоды.

Жадное усвоение, подражание различным моделям, хотя это не творчество само по себе, часто являются залогом будущих свершений.

Здесь присутствует некая объективная реальность: собака укусила меня за щеку, когда мне было два года, и с тех пор у меня на лице остался шрам. Но действительно ли я помню это, или поскольку мне об этом рассказывали, то я сконструировал «воспоминание», которое все сильнее фиксировалось в моем мозгу как собственное? Данное воспоминание кажется мне абсолютно реальным, как реален и страх, который я в то время испытал.

я, вероятно, сконструировал в голове всю сцену со слов Дэвида, а потом подсознательно присвоил ее себе как личное воспоминание.

Неразделимость памяти и мотива, подчеркивал Фрейд, открывала возможность понимания определенных иллюзий памяти, основанных на высказанных намерениях: иллюзий приписывания людям действий, которые они намеревались совершить, но не совершили, например, если кто-то собирался принять ванну, но не принял ее. У нас не было бы таких иллюзий, если бы мы не слышали высказанного намерения.

Время, – утверждает Хорхе Льюис Борхес, – субстанция, из которой я состою

Удивительно то, что наше восприятие в большинстве случаев оказывается верным, учитывая невероятную быстроту, с какой они конструируются мозгом

инфузория-трубач имеет в своем репертуаре пять различных реакций на прикосновение, и если они оказываются неэффективными, простейшее меняет свое местоположение. Однако если к трубачу прикоснуться еще раз, он не совершает промежуточных шагов, а сразу уплывает в другое место. У простейшего одноклеточного животного произошла «сенситизация» к вредоносному стимулу; проще говоря, он «запомнил» свой негативный опыт и научился вести себя соответственно, хотя длительность этого запоминания не превышает нескольких минут. Если же инфузорию-трубача трогать очень нежно, он в конце концов перестает реагировать на безвредные действия – у него происходит «габитуация».