Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии

Владимир счел необходимым уточнить свои взгляды: «Тогда я не думал о бедных. Да и сейчас тоже не думаю». Он убежден, что бедные сами несут ответственность за свою судьбу: «Да, в России чудовищное социальное неравенство, но я не против этого. Я не социалист. На мой взгляд, каждый может зарабатывать деньги, если он не болен и не инвалид. Не вижу причин помогать этим людям». Его взгляд стал жестким. «Пусть помогают себе сами. Если они не ленивы и не идиоты, что-нибудь да придумают, – продолжил он и добавил вызывающим тоном: – Это относится и к женщинам тоже!»

Сорокалетний предприниматель Владимир, работающий в сфере PR, сочетает неолиберальные взгляды с индивидуальным авантюризмом. Он считает себя не столько бизнесменом, сколько представителем узкого круга настоящей московской интеллигенции. В какой-то момент интервью он упомянул, что в детстве мечтал быть похожим на Робина Гуда. «Вот как? – сказала я. – Значит, вы мечтали отбирать деньги у богатых и отдавать их бедным?» Владимир удивленно посмотрел на меня и громко рассмеялся: «Нет-нет, я хотел жить в лесу и стрелять из лука». Ему нравились атрибуты мужественности, присущие средневековому герою.

2000 году он призывал Путина перейти к «рейганомике» под диктаторским контролем: к модели, которую использовал бывший чилийский диктатор Аугусто Пиночет, чтобы провести радикальные экономические реформы. По словам Авена, это позволило бы Путину выполнить обещание снова сделать Россию великой. Б

Бывшая журналистка Financial Times, а ныне канадский политик Христя Фриланд на протяжении того десятилетия непосредственно наблюдала, как первые олигархи накапливали свое богатство. По ее словам, «эти шестеро искренне верили в то, что победили в жестокой капиталистической конкуренции 1990-х годов благодаря тому, что они – самые могучие, умные и смелые мужчины не только во всей стране, но и, вероятно, во всем мире».

неосознаваемыми ложными убеждениями (méconnaissance).

как показали недавние исследования, больше всего в меритократию как оправдание неравенства верят именно там, где неравенство продолжает расти.

В книге «Распродажа века» Христя Фриланд пишет, что, имея дело с русскими мужчинами, она привыкла к многомесячным «ухаживаниям»,

Самые важные ценности для нас – это, конечно же, честность, правила приличия, хорошие манеры, а также высокие этические и эстетические стандарты. Но без денег всего этого придерживаться очень сложно».

Во многих отношениях российские нувориши напоминали чикагское «праздное общество» 1890-х годов, описанное американским экономистом и социологом Торстейном Вебленом. Исследуя феномен так называемого праздного класса, Веблен пришел к выводу, что демонстративное выставление напоказ своего богатства было для этих людей способом заявить о своем только что приобретенном высоком социальном статусе.

Моя выборка респондентов учитывала две ключевые характеристики российской элиты, которые уже выделялись в предыдущих исследованиях. Во-первых, более 90 % из них имеют высшее образование, подавляющее большинство – в области точных или технических наук, экономики, международных отношений и юриспруденции.