Михаил Шаров

Когда нам кажется, что человек, пробуждающий в нас интерес, живет какой-то неведомой нам, загадочной, но оттого исполненной очарования жизнью, когда мы думаем, что сможем по-настоящему начать жить лишь благодаря этому человеку, — что это, если не начало любви?
Марсель Пруст
в переводе Я. К. Караосманоглу

Другой способ избавиться от воспоминаний — построить на месте развалин «со­вре­менный европейский дом». Но беспамятство и уничтожение следов прошлого не проходят даром — в конечном счете они только усиливают печаль, дополняя ее ощущением бессмысленности и нищеты жизни. Печаль, истоки которой — в разрушенном и утраченном прошлом и в бедности, уготовала стамбульцам новые потери и бедность еще худшую.

ртона, который писал: «Меланхолия — самое сладостное из удовольствий.

еповторимым и уникальным город делает не его топография, не здания и не людские представления о нем, возникающие по большей части случайно, а совокупность случайных встреч его обитателей, живущих, как я, пятьдесят лет на одних и тех же улицах, их воспоминаний, слов, цветов и образов, накопленных их памятью.

В темные, безмолвные предутренние часы я просыпаюсь от протяжного гудка корабельной сирены, перекатывающегося по холмистым берегам.

последние следы великой культуры, наследства которой мы оказались недостойны, как можно быстрее исчезли и в Стамбуле можно было бы наконец построить второсортную, бледную копию западной цивилизации.

Весь твой жизненный опыт, тщательно выстроенные отношения с людьми, накопленные вещи

из посвященной Стамбулу части «Путешествия на Восток» Жерара де Нерваля. Французский поэт, прибывший в Стамбул в 1843 году,

романтический образ Востока, укоренившийся во французской литературе благодаря Шатобриану, Ламартину и Гюго

В своих путевых заметках Нерваль отмечает, что на Востоке ему не раз являлось «черное солнце меланхолии» (образ из его знаменитого стихотворения)