Ирина Адельгейм

движение всегда предпочтительнее покоя, перемены благороднее постоянства, обездвиженное неминуемо подвергнется распаду, выродится и обратится в прах, тогда как подвижное, возможно, пребудет вечно

Казалось, будто тело боролось же с собой и, побежденное, умерло.

— Они должны отомстить за это все, — сказал Стоматолог. — Животные должны разнести это все в пиздец.

— Именно так. Разъебошить это в пень, — подхватила я, и мужчины посмотрели на меня с удивлением и уважением.

Древний способ против сонных кошмаров таков: надо вслух рассказать сон над открытым унитазом, а потом спустить воду.

Я вдруг осознала, насколько добра может быть смерть, насколько справедлива – будто дезинфицирующее средство, будто пылесос.

Мне всегда казалось, что ступни – наша наиболее интимная, наиболее личная часть тела, вовсе не гениталии, не сердце и даже не мозг,

Ступни – наша вилка в розетку.

Сейчас оно казалось спокойным и довольным, будто дух радовался, что наконец высвободился из материи, а материя радовалась, что наконец освобождена от духа. В течение этого короткого времени произошел метафизический развод.

стояла гусятница с запеченными кусками какого-то Животного

дремал, укрывшись слоем белого жира, борщ