Екатерина Курова

Однажды профессор писательского мастерства сказал мне, что письмо, так же как и сотворение искусства, подобно прогулке по сцене голышом: писатель и художник должны полностью, хоть и не буквально, оголиться. Но, добавил профессор, секрет в том, чтобы через акт обнажения и разоблачения себя заставить аудиторию не заметить наготу писателя, а почувствовать собственную оголенность и незащищенность. Таким образом, писатель, делая личные признания, становится каналом передачи для всего, что каждый из нас держит в секрете, иногда даже от самих себя.

Когда музеи низводят искусство до одного из многих видов деятельности, то и искусство, и музей оказываются бесправными. Когда искусство служит фасадом, используется для того, чтобы отдать должное нашим уже сформировавшимся интересам и пристрастиям, укрепить их — обратиться к тому, что нам и так нравится, или к тому, кем мы являемся, — это подчеркивает наши различия. Если искусство использовать таким образом, это может привести к еще большему разобщению людей. Когда искусство используют для задабривания определенных сегментов общества и их воссоздания, для исполнения их желаний, оно становится ограниченным и ангажированным. Искусство начинают эксплуатировать так, чтобы оно говорило с определенной аудиторией и в конечном счете от ее имени, не позволяя ему говорить за себя и нести просвещение.
Некоторые из этих руководствующихся благими намерениями выставок, которые гонятся за определенной аудиторией и стремятся отдать должное разнообразию, могут поставить под сомнение добрые побуждения музея; вместо того чтобы привлечь к искусству новых зрителей, эти экспозиции подчеркивают различия и выступают за гораздо более ограниченную и узкую, менее всеобъемлющую идею искусства, умаляя действительность. Искусство способно вывести нас из себя и ввести в большой мир; восхитить нас, даже в случае, если нам изначально совсем не нравился его предмет и даже его создатель. Суть искусства в сплочении людей. Подлинное искусство превозносит наш опыт и дарит нам обещание, предвкушение и ожидание большего величия. Подлинное искусство объединяет нас, напоминает о нашей общей человеческой природе

Это не значит, что подлинное искусство не может обращаться к нашим личным интересам и различиям. Но когда один из элементов произведения — его предмет или раса, пол, национальность или политические предпочтения художника — подчеркивается куратором, выделяется среди прочих элементов, это ограничивает, подчиняет искусство. А такая позиция, в свою очередь, может подтолкнуть художников поменьше пускаться в размышления о том, что такое искусство и на что оно способно: сделать искусство узконаправленным, служащим повестке дня, легко усваиваемым.