Анна Шипилова

его тепло для нее как кость для собаки — хочется впиться и грызть

Рите становится его жалко, и она забывает, каково это — зажимать уши, пока он кричит, громит комнату в очередной съемной квартире, в которую и заходить-то страшно.

Девятилетняя Рита сидит на табуретке и раскачивается на двух ножках, испуганно глядя на маму.

— А папа вернется? — спрашивает Рита и, не дождавшись ответа, продолжает: — Хорошо без него, правда?

Мама поворачивается и дает ей пощечину.

— Никогда так не говори и даже не думай. Конечно, папа вернется. Погуляет, погуляет и вернется — здесь его дом, его семья. Нужно быть мудрее.

Она гордо улыбается и смеется, потом поднимается на цыпочки и касается его губ своими. Он чувствует — влажные — и вспоминает, что надо закрыть глаза

наше общее прочувствование

Глубоко личное становится делом государственной важности.

Семья находится под защитой государства». Глубоко личное становится делом государственной важности

Глубоко личное становится делом государственной важности

Нам кажется полезным честно изучать все, что вобрал в себя термин «семья», все столкновения наших желаний и страхов, истинного и наносного

Но именно благодаря тонкости, ностальгичности, субъек­тивности этих текстов читатели, надеемся, различат, как сквозь толщу прозрачной воды, тысячи песчинок того искренне-важного, что может значить семья