Александр Пшера

Точность штриха не позволяет вообразить эту птицу, оживить ее и проявить к ней участие. Более того, происходит обратное: такая птица уходит от нас во вневременную даль, напоминая о мифических существах из стихов и сказок.

Все это — обломки огромного арсенала природных метафор, которые сохранила наша память и которые проникнуты сентиментальностью и ностальгией. Книга Альбус — крайнее выражение этого ретроспективного, ностальгически-­сентиментального взгляда на природу, и скрывается за ним не столько желание вновь прорваться в глушь и вброд переходить болото, ссаживая кожу на руках, сколько жажда полного «окультуривания» природы. Цель — художественное совершенство, за счет чего природа как таковая исчезает в эстетическом преувеличении, зато сохраняется как символ.

Искусственная симметрия культуры сделала нас нечувствительными к всамделишной нечеткости или даже уродливости в природе.

когда мы пытаемся вырваться из плена красоты — как природоведы-­любители, например, орнитологи, которые собираются в поездку группами, штудируют книги и ради природы отправляются в далекие страны, — нами движут культурные мотивировки: мы стремимся к упорядоченному наблюдению и переживанию чего-­то особенного, мы коллекционируем виды птиц, пытаясь оживить наше зеленое «я», деформированное цивилизацией.

И убедился в том, что в действительности мы не видим и не рассматриваем птиц. И, конечно, мы их не касаемся. Мы вполне удовлетворены тем, что их вспоминаем.

А ведь сущность отношений «человек–животное» состоит в диалектике касания: погладить, пощекотать, почесать, подоить, а также — забить, ощипать, выпотрошить, разделать. Участие и уничтожение существуют рядом, это две стороны одной медали.

Только так животное оказывается в сфере чувств человека, а тем самым в его биографии, то есть становится частью его жизни. Только тогда человек готов сделать хоть что-­то ради животного, когда обращается к нему на «ты» и является его другом.

Основная проблема состоит в том, что современная наука (и, соответственно, педагогика) систематически отрицает ценность видимого, увиденного. Согласно современной науке, мир, воспринимаемый чувствами, второстепенен по отношению к скрытым структурам этого же мира. «Идеология невидимого»

Следствием становятся утраченная открытость по отношению к любым явлениям, потеря живых чувств и чувствительности вообще. Мир, подлежащий наблюдению, обесценивается в сравнении с невидимым миром молекул и ферментов, в сравнении с составляющими его структурами.

Каждый час, проведенный перед компьютерным монитором, есть час, проведенный не на свежем воздухе.