Всеволод Петров

только в русском дворянстве с его всемирной отзывчивостью и тем «всепримирением идей», о котором писал Достоевский.

Настоящее не было для него настоящим, то есть подлинным и несомненным; оно воспринималось как нечто случайное и ошибочное

Даниил Иванович изобразил себя высоким и сгорб­ленным, весьма пожилым, очень мрачным и разочарованным. Рядом была нарисована маленькая фигурка его жены. Они уныло брели, окруженные друзьями. Хармс говорил мне потом, что он сделается таким, когда перестанет ждать чуда.

Здесь я касаюсь одного из довольно существенных убеждений Хармса. Он считал, что ожидание чуда составляет содержание и смысл человеческой жизни.

Я был уже очень наслышан о комнате Хармса. Рассказывали, что вся она с полу до потолка изри­сована и исписана стихами и афоризмами, из которых всегда цитировали один: «Мы не пироги».