Дмитрий Веденяпин

Кларисса переходит Восьмую улицу, испытывая отчаянную нежность к сломанному телевизору, валяющемуся у края тротуара рядом с сиротливой белой туфлей из лакированной кожи, и к тележке уличного торговца с разложенными на ней брокколи, персиками и манго

— Дорогая, — обращается она к сестре, придерживая ее за плечи, — если я так рада видеть тебя уже сейчас, представь, в каком бы я была восторге, если бы ты приехала вовремя.

— Чудовищно странная книга.
— Почти все так считают.
— Кажется, что в ней десять тысяч страниц. Вообще ничего не происходит. И вдруг — бац! Она кончает с собой.