Евгений Тарле

Евгений Викторович Та́рле (имя при рождении Григорий Вигдорович) — авторитетнейший историк Советского Союза, академик АН СССР, общественный деятель. В 1957-1962 гг. вышло его академическое собрание сочинений в 12 томах. Наибольшую известность приобрела его монография «Наполеон», написанная с блестящим литературным талантом, которая остаётся до сих пор одной из наиболее популярных работ о Наполеоне. Был членом комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (1942). Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Российская академия наук присуждает премию имени Е. В. Тарле за выдающиеся научные работы в области всемирной истории и современного развития международных отношений (Лауреаты премии имени Е. В. Тарле). Юность Родился в еврейской семье, был назван Григорием. Отец принадлежал к купеческому сословию, но занимался, в основном, воспитанием детей, служил распорядителем магазинчика, принадлежавшего киевской фирме, а управлялась там его жена. Он владел немецким и даже переводил Достоевского. Мать происходила из семьи, в истории которой было много цадиков — знатоков и толкователей Талмуда. Детство и ранняя юность Тарле прошли в Херсоне, где царил межнациональный мир. В Одессе, в доме старшей сестры он познакомился с известным историком-византинистом профессором Ф. И. Успенским. По его совету и рекомендации Тарле был принят в Императорский Новороссийский университет. Успенский свел Тарле с его будущим учителем — профессором университета св. Владимира (Киев) Иваном Васильевичем Лучицким. На второй учебный год Тарле перевёлся в Киев, где в августе 1893 г. Тарле крестился по православному обряду в Софийском соборе и был наречен Евгением. Причина принятия православия была романтична: ещё со времён гимназии Тарле любил очень религиозную русскую девушку из дворянской семьи — Лелю (Ольгу Григорьевну) Михайлову, и чтобы они могли соединиться, он принял православие. Вместе они прожили 60 лет. Своё этническое происхождение Тарле никогда не скрывал. Стала знаменитой его фраза «…я не француз, а еврей, и моя фамилия произносится Та́рле». Как многие студенты Киевского университета того времени (например, как Бердяев), он пошел в студенческие кружки социал-демократов. Там Тарле делал доклады, участвовал в дискуссиях, «ходил в народ» — к рабочим киевских заводов. 1 мая 1900 г. Тарле был арестован вместе с другими членами кружка на студенческой квартире во время доклада Луначарского о Генрихе Ибсене) и выслан под гласный надзор полиции по месту жительства своих родителей в Херсон. Как «политически неблагонадежному», ему запрещалось преподавать в императорских университетах, и в казенных гимназиях. Через год его допустили к защите магистерской диссертации. Его магистерская диссертация об английском утописте Томасе Море (1901 г.) была написана в духе «легального марксизма». В 1903 г. после прошений, поддержанных видными профессорами, полиция разрешила Тарле преподавание на почасовой основе приват-доцентом в Петербургском университете. В феврале 1905 г. он вновь был арестован за участие в студенческой сходке и снова отстранен от преподавания в университете. 18 октября 1905 года Тарле был ранен конными жандармами на митинге у Технологического института в Петербурге. Митинг был посвящён поддержке царя Николая II и его манифеста о «гражданских свободах» от 17 октября 1905 г. Манифест амнистировал всех неблагонадежных, и Тарле вернулся в Петербургский университет. «Круг его общения составляли А. Достоевская и С. Платонов, Н. Кареев и А. Дживелегов, А. Амфитеатров и Ф. Сологуб, П. и В. Щеголевы, В. Короленко и А. Кони, Н. Рерих и И. Грабарь, К. Чуковский и Л. Пантелеев, и многие другие.» Академическая карьера Окончил историко-филологический факультет Киевского ун-та (1896). Дипломное исследование: «Крестьяне в Венгрии до реформы Иосифа II». В феврале 1900 г. ученый совет Киевского университета присвоил Тарле ученое звание приват-доцента. Его магистерская диссертация (1901 г.) была издана отдельной книгой, а в 1902 г. на основе диссертации Тарле публикует в либерально-народническом журнале В. Г. Короленко «Русское богатство» статью «К вопросу о границах исторического предвидения». В 1903—1917 (с небольшим перерывом в 1905 г.) приват-доцент Петербургского университета. В 1911 г. защитил докторскую диссертацию на основе двухтомного исследования «Рабочий класс во Франции в эпоху Революции». В 1913—1918 одновременно профессор университета в Юрьеве (Тарту). С 1918 г. Тарле — один из трёх руководителей Петроградского отделения Центрархива РСФСР. В октябре 1918 г. избран ординарным профессором Петроградского университета (а потом Ленинградского), затем становится профессором Московского университета и живёт в Москве (до ареста). В 1921 году избран членом-корреспондентом Российской академии наук, а в 1927 году — действительным членом Академии наук СССР. Репрессии и официальная критика После Февральской революции 1917 г. Тарле сразу идет служить «молодой демократии». Его (как и поэта А. Блока) включают в число членов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по преступлениям царского режима. В июне 1917 г. Тарле — член Российской официальной делегации на международной конференции пацифистов и социалистов в Стокгольме. К Октябрьской революции Тарле отнёсся настороженно. В дни «красного террора» Тарле в 1918 г. в либеральном издательстве «Былое» публикует книгу: «Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции (воспоминания современников и документы)». Осенью 1929—зимой 1931 года ОГПУ по «Академическому делу» академика С. Ф. Платонова была арестована группа известных учёных-историков. Привлекались Ю. В. Готье, В. И. Пичета, С. Б. Веселовский, Е. В. Тарле, Б. А. Романов, Н. В. Измайлов, С. В. Бахрушин, А. И. Андреев, А. И. Бриллиантов и другие, всего 115 человек. ОГПУ обвиняло их в заговоре с целью свержения Советской власти. Е. В. Тарле в новом Кабинете предназначался, якобы, пост министра иностранных дел. Академия наук СССР исключила арестованных из своего состава. Е. В. Тарле был также обвинен в принадлежности к «Промпартии». Решением коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года Е. В. Тарле был сослан в Алма-Ату. Там он начал писать своего «Наполеона». 17 марта 1937 года Президиум ЦИК СССР снял судимость с Е. В. Тарле, вскоре он был восстановлен в звании академика. Однако 10 июня 1937 года в «Правде» и «Известиях» были опубликованы разгромные рецензии на книгу «Наполеон». В частности, она была названа «ярким образцом вражеской вылазки». Несмотря на это, Е. В. Тарле был прощён, предположительно по личной инициативе Сталина. В 1945 году журнал ЦК ВКП (б) «Большевик» подверг критике его труд «Крымская война»: «Многие положения и выводы академика Тарле вызывают серьёзные возражения. Некоторые важные вопросы, касающиеся сущности и последствий Крымской войны, обойдены им или решаются неправильно. он даёт неправильную оценку исхода войны, считая, что царская Россия в Крымской войне, по существу, не потерпела поражения». В годы войны В начале Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Е. В. Тарле находился в эвакуации в г. Казани, где работал профессором кафедры истории (1941—1943) историко-филологического факультета Казанского государственного университета им. В. И. Ульянова—Ленина (КГУ). Одновременно с педагогической деятельностью в КГУ Евгений Викторович работал над подготовкой монографии «Крымская война» и читал для трудящихся Татарской АССР публичные лекции на историко-патриотические темы.

Citas

Елизавета Петроваcompartió una citahace 2 años
Папа много лукавил, горько жаловался, снова лукавил, снова жаловался, — ничего не выторговал и отправился в Париж в надежде, которую в нём охотно поддерживал Наполеон, что когда он приедет в Париж, то здесь, может быть, что-нибудь и получит. Он приехал в Париж — и ровно ничего не получил
Елизавета Петроваcompartió una citahace 2 años
Тальма, вы приходѝте иногда во дворец ко мне утром. Вы тут видите принцесс, потерявших возлюбленного, государей, которые потеряли свои государства, бывших королей, у которых война отняла их высокий сан, видных генералов, которые надеются получить корону или выпрашивают себе корону. Вокруг меня обманутое честолюбие, пылкое соперничество, вокруг меня катастрофы, скорбь, скрытая в глубине сердца, горе, которое прорывается наружу. Конечно, всё это трагедия; мой дворец полон трагедий, и я сам, конечно, наиболее трагическое лицо нашего времени. Что же, разве мы поднимаем руки кверху? Разве мы изучаем наши жесты? Принимаем позы? Напускаем на себя вид величия? Разве мы испускаем крики? Нет, не правда ли? Мы говорим естественно, как говорит каждый, когда он одушевлён интересом или страстью. Так делали и те лица, которые до меня занимали мировую сцену и тоже играли трагедии на троне. Вот примеры, над которыми стоит подумать
Елизавета Петроваcompartió una citahace 2 años
На предмет одушевления народа обратились к синоду. Синод — неизвестно, по чужому ли внушению или под наитием собственного наплыва мыслей, — решился на странный поступок, повергший тогда многих в полное недоумение. Появилось послание ко всем православным христианам от их духовных пастырей, в котором сообщалось, что Наполеон есть предтеча антихриста, что он — исконный враг веры христовой, создатель еврейского синедриона, что он в своё время отрёкся от христианства и предался Магомету (это был намёк на Египет и Сирию), что войну с Россией он затеял и ведёт с прямой и главной целью разрушить православную церковь.
fb2epub
Arrastra y suelta tus archivos (no más de 5 por vez)